Лето, бабушка и я
Шрифт:
— А что будет?
— Слишком много вопросов, молчи и делай, как я говорю, — отрезала бабушка. — До чего своевольная, ужас. Лучше пол подмети, чем языком без толку молоть.
Я увлажнила веник под краном, отряхнула, понесла в комнату. Задела бабушкину ногу.
— Ты что делаешь! — свирепеет бабушка.
— А что? — испугалась я. — Запачкала?
— Сегодня родилась? Нельзя веником человека касаться — дай на него наступлю.
Очень хочется сказать что-то ядовитое, но сегодня я и без того бабушку довела, лучше помолчу.
— Хазэика, подай
— Болезни, несчастья, сглаз, неудачи, аварии, наговоры, клевета, порча — пусть все уйдет от моей девочки, аминь!
Голове стало как будто легче.
— А того человека не жалко, кому ты это все передаешь?
— Беги уже, а то уйдет, — подтолкнула бабушка, — ты меня такой знаешь, что я кому-то свои несчастья передам? Эх, пустоголовая!
И добавила:
— Твой враг.
Возвращаясь от ворот, начала свистеть: с пальцами никак не получается, а губы трубочкой — очень даже.
Бабушка грозно высунула голову в окно, не говоря ни слова.
— Что?! — удивилась я. — Это же не в доме, а во дворе!
— Ты сегодня голову на солнце не перегрела? — ядовито поинтересовалась бабушка.
— Ой, ну ты тоже — что ни сделаю, ничего нельзя. Если я такая плохая, сдайте меня в приют!
— Поздно уже, — не удержалась бабушка. — Куда такую дылду в приют — живи уже с нами!
Некоторое время, взаимно обиженные, посидели в разных углах.
— Вечером хорошо бы сходить на источник желаний, — туманно сказала в пространство бабушка. — Интересно, кто со мной пойдет.
Я молча дуюсь, но уже готова фыркнуть: ну кто с ней пойдет, если не я?!
Про взятку
Наступило очередное лето, и мы тяжело вздохнули.
Летом у нас спокойной жизни не было.
Маму каждый год приглашали в приемную комиссию, и если кому неизвестно, то любой нормальный человек на ее месте трогал бы от счастья небо — непыльное хлебное место.
— Нас кто-то проклял — чтобы ты жил на одну зарплату, — грустно шутил папа, но даже эти невинные шутки повергали мою честную неподкупную маму в шок.
— И кого я вырастила, — рассуждала бабушка, кладя трубку после очередного умоляющего звонка абитуриентки, поступавшей на биофак.
— Пусть подготовятся, все знают, что я никого не режу, — пожимала плечами мама.
В этот период наш дом осаждали, как крепость Масада: на подступах к дому, в подъезде, возле входной двери, в телефоне, в окнах, в кастрюлях, в утюге — везде, просто везде змеились родители, жаждущие дать своему ребенку высшее образование!
— Меня нет дома, — предупреждала мама, и мне приходилось нагло врать и изворачиваться в ответ на прямой вопрос: а мы только что видели, что калбатоно [33]
— Она ушла к соседке, там давление высокое, и до вечера не придет, — пританцовывала я возле телефона.
33
Калбатоно — обращение к женщине: сударыня, госпожа (груз.)
После экзаменов вся семья снимала маски и бронежилеты, валилась без сил и выдыхала.
…Как-то раз именно в пост-экзаменационную пору пришел к нам какой-то дядя — пунцовый и с красивым свертком.
Вы помните, какую ценность представляли при совке полиэтиленовые пакеты с картинками — это был атрибут шикарной жизни, их с трепетом аккуратненько складывали в бельевом шкафу, носили их вместо пляжных сумок, а в особых случаях дарили, вложив в них подарки — и ценность пакета была ничуть не меньше ценности содержимого. А еще советские люди собирали коллекции импортного мыла… Но сейчас не об этом.
…Так вот, дядечка держал в руке такой соблазнительный глянцевый супер-пупер-разымпортный пакет с ковбойской девушкой, что от восторга я утеряла способность соображать и только представила себе, как я положу в этот пакет ноты и пойду на музыку, и все будут на улице смотреть, какая я крутая.
Как сомнамбула, я утвердительно кивнула, что, мол, калбатоно Нино дома, и пошла как привязанная провожать гостя до светлейшей. Повинуясь немому приказу, мы с бабушкой синхронно вышли из гостиной и заняли подслушивающие позиции в спальне.
Все началось очень миленько.
Дядечка рассыпался в глубочайшем почтении, и высочайшем уважении, и нижайшем чем-то там (мы не расслышали), представился отцом абитуриентки М. и выразил семиэтажную благодарность за удачное поступление дщери на заветный биофак. Мама холодно сказала, что девочка была превосходно подготовлена и поступление — целиком ее собственная заслуга.
— Ишь, заливает, — нетерпеливо прошептала бабушка. — Интересно, что в пакете? Пеньюар, может? Тебе в приданое положим…
— Фу, — обиделась я. — Он же чужой дядька, разве можно белье преподу дарить? Может, бамбанерка [34] ? А я как раз шоколад терпеть не могу…
— Ну да, тебе лишь бы сулугуни в день три раза трескать, — съязвила бабушка.
Происходившее за стенкой интересовало нас до изнеможения, поэтому прения прекратились и продолжилось прослушивание.
Дядечка холода в мамином голосе не почуял, зато на похвалу своему чаду отреагировал так бурно, что чуть не рухнул на колени с готовностью жевать паркет, однако был приведен в чувство вопросом: дело у вас какое, мол, дорогой товарищ?
34
Бонбоньерка (прим. авт.).