Лето ночи

Симмонс Дэн

Может, дело в том, что у этого револьвера короткий ствол? Как бы там ни было, Харлен обнаружил, что попасть возможно только с расстояния футов десять и только с третьего-четверто-го выстрелов. С бойком он стал справляться получше и выяснил, что следует нажимать на курок до упора, тогда боек сам поднимется и упадет когда надо. Джим уже было наловчился так делать, но сил и времени на это потребовалось много, что, впрочем, только подогрело его азарт.

«Ну, если мне понадобится кого-нибудь застрелить из этой штуки, то сначала

придется попросить его постоять, чтобы не промахнуться».

Харлен израсходовал двенадцать пуль и как раз заряжал следующие шесть, когда услышал позади себя шорох. Он круто обернулся, приподняв револьвер, но затвор не был закрыт, и все патроны, кроме первых двух, выпали на траву.

Из-за деревьев выступила Корди. В руках она несла двустволку, которая была почти с нее ростом, но с переломленными в казеннике стволами, как носят охотники. Девочка внимательно смотрела на Харлена своими маленькими свинячьими глазами.

«Господи, – подумал мальчик, – я и забыл, насколько она безобразна».

Лицо Корди напомнило ему плохо пропеченный пирог, в который кто-то вставил глазки, узкие губы и нос картошкой. Волосы топорщились за ушами, а на глаза падали противными сальными прядями. На ней было то самое мешковатое платье, которое Харлеи помнил по школе, только теперь оно было еще более грязным; серые, когда-то бывшие белыми, носки, стоптанные башмаки. Маленькие острые зубы были почти такого же цвета, что и носки.

– Ну, Корди, – сказал Харлен, опуская револьвер и стараясь, чтобы его голос звучал естественно, – что случилось?

Она продолжала молча смотреть на него. Под этими прядями даже не было видно, открыты ли вообще у нее глаза. Наконец Корди сделала к нему несколько шагов.

– Ты выронил патроны, – произнесла она тем монотонным, безразличным голосом, который так удачно передразнивал сам Харлен, вызывая смех товарищей.

Он выдавил улыбку и присел, чтобы подобрать патроны. Но нашел только два.

– Один за твоей левой ногой, – подсказала девочка, – а другой под нею.

Харлен отыскал патроны, сунул в карман, защелкнул барабан и сунул револьвер за пояс джинсов.

– Приглядывай за ним получше, – протянула Корди, – а то как бы тебе не отстрелить свою сосиску.

Харлен почувствовал, как кровь бросилась ему в голову, поправил повязку на руке и нахмурился.

– Какого дьявола тебе тут надо?

Она пожала плечами и переложила тяжелую винтовку с одной руки на другую.

Просто интересно было посмотреть, кто тут пуляет. Подумала, что, может, Ка-Джей обзавелся новой пукалкой.

Харлен вспомнил рассказ Дейла Стюарта о его столкновении с Конгденом.

Потому ты и ходишь с этой пушкой? – спросил он со всем отпущенным ему сарказмом.

Не-а, я не боюсь Ка-Джея. Мне надо не спускать глаз с кое-кого другого.

– С кого это, другого?

Корди еще больше сощурила глаза.

– С Руна, этого куска дерьма. С Ван Сайка. Это они уволокли Табби.

– Ты

думаешь, они похитили его?

Девочка бесстрастно отвернулась, глянула на солнце, затем перевела взгляд на насыпь.

– Никто его не похитил. Они пришили его.

Убили? – Харден почувствовал, как сжались его внутренности. – С чего ты взяла?

Она пожала плечами и оперлась двустволкой о пень. Ее руки казались двумя бледными тонкими трубками. Наклонив голову, Корди принялась ковырять ранку на запястье.

– Я видала его. Харлеи даже задохнулся.

– Ты видела тело своего брата? Где? В окно.

«Лицо в окне. Нет, это была старуха… Миссис Дагган».

Выдумываешь, – сказал он. Корди подняла на него глаза цвета застоявшейся воды.

Ничего не выдумываю.

– Ты видела его из окна? Твоего дома?

– А из какого еще окна я могла его видеть, чудило? Харлену сразу захотелось стукнуть нахалку, но он взглянул

на ружье в ее руках и воздержался.

– А почему вы не вызвали полицию?

– Да он же не торчит там все время. И у нас телефона нет, чтобы звонить.

Не торчит все время? День был ужасно жарким. Солнца не было видно. Футболка Харлена была насквозь мокрой от пота, и рука под повязкой чесалась как сумасшедшая. Но сейчас он почувствовал, что весь дрожит.

Корди приблизилась к нему на шаг, так чтобы можно было говорить шепотом.

Он не объявляется, потому что все время околачивается здесь. То он заглядывал ко мне в окно, то торчал под домом. Ну там, где обычно ползают собаки. Только сейчас они туда не суются.

Но ты сказала, что его…

– Да, его кокнули, – подтвердила свои слова Корди. – Сначала я думала, что его просто уволокли, но когда увидела его, то поняла, что он мертвяк. – Она подошла поближе и посмотрела на ряд бутылок и банок. Только на двух банках были следы от пуль, и ни на одной из бутылок. – Мать, она тоже его видала, только она думает, что это привидение. Думает, ему охота вернуться домой.

– А ему охота?

Харлен с удивлением услышал, что говорит хриплым шепотом.

– Еще чего! – Корди теперь в упор смотрела на него из-под нависших прядей волос. От нее пахло как от старого, давно не стиранного полотенца. – Это не настоящий Табби. Табби умер. А это его тело, которое они как-то используют. Он хочет уволочь и меня. Из-за того, что я сделала с Руном.

– А что ты сделала с доктором Руном? – спросил Харлен. Револьвер холодил ему живот. В открытых стволах ружья

он заметил два поблескивающих медных кружочка. Эта Корди таскается повсюду с заряженным ружьем. К тому же она психопатка. Интересно, успеет ли он выхватить револьвер, если она прицелится в него из своей двустволки.

– Я стреляла в него. – Корди произнесла это тем же монотонным голосом, каким говорила всегда. – Только не убила. Жалко, что промахнулась.

– Ты стреляла в доктора Руна? Нашего директора?