Летучие мыши появляются в сумерках
Шрифт:
Берта хмыкнула нечто нечленораздельное в ответ. Затем она села за руль, задрала свою юбку так, чтобы освободить колени, поправила обзорное зеркало и выждала минут пять. Потом развернулась и поехала в сторону Вилшайя. Повернула направо на Фигароу, сделала восьмерку вокруг двух кварталов и запарковала машину. Она вышла из машины и обошла вокруг стоянки, чтобы хорошенько осмотреться, вернулась назад, села в машину и поехала вниз по Мейсу.
К тому времени когда она взяла направление на Сан-Бернардино, Берта была уже вполне уверена, что за ней не следят.
Она
В Сан-Бернардино она еще раз убедилась, что никто не следит за ней, прежде чем припарковать машину перед отелем. Она отдала чемодан носильщику, зарегистрировалась как Б. Кул из Лос-Анджелеса, сказала, что ей нужна дешевая комната, отказалась от комнаты на втором этаже и согласилась взять комнату под номером триста восемьдесят один. Она объяснила администратору, что, возможно, ей придется оставить чемодан в камере хранения на длительный срок и что желает заплатить деньги вперед. Заплатив деньги и спрятав квитанцию об оплате, она вместе с посыльным поднялась в свой номер.
Мальчик-посыльный проявил бурную деятельность: открыл окна, включил свет, поднял шторы и проверил, на месте ли полотенце.
Берта стояла у кровати, наблюдая за его действиями; когда он наконец кончил, она протянула ему десятицентовую монету, а потом, поколебавшись, добавила еще никель.
– Хотите ли вы что-нибудь еще? – спросил мальчик.
– Нет, – ответила Берта. – Я хочу принять ванну и немного поспать. Оставьте мне, пожалуйста, табличку, чтобы меня не беспокоили.
Берта повесила табличку «Прошу не беспокоить» на дверную ручку, выключила свет, закрыла дверь и с чемоданом в руках стала подниматься на четвертый этаж. Наконец она остановилась перед номером четыреста двадцать. Такая же точно табличка «Прошу не беспокоить» висела здесь на дверной ручке.
Она тихо постучала в дверь.
– Кто там? – спросил Кослинг.
– Миссис Кул.
Она услышала постукивание его трости, затем дверь открылась, и перед ней предстал состарившийся, сгорбленный и измотанный Кослинг.
– Входите.
Берта вошла в комнату, в которой царила страшная духота.
Кослинг закрыл за ней дверь на замок.
– Боже, как здесь душно! Вы закрыли окна, опустили шторы и…
– Да, я боялся, что кто-нибудь увидит меня в окно.
Берта подошла к окну, подняла шторы и открыла створки.
– Никто вас не увидит. Ваши окна выходят на улицу.
– Прошу прощения, – терпеливо объяснил Кослинг. – Это одна из расплат, когда ты слеп. Никогда не можешь быть уверен, что окна не выходят во внутренний двор прямо на соседнюю стену дома.
– Да, я понимаю. Как вы узнали о происшедшем?
– По радио, – ответил он, указывая на стену. – Я наткнулся на радио. Обычно они ставят счетчик, чтобы вы оплатили время прослушивания.
– Да, – подтвердила Берта. – Пятнадцать центов
– Я включил радио и слушал музыку и последние новости. Тогда я все и услышал.
– И что же вы сделали после этого?
– Позвонил вам.
– И вы были здесь все время до того, как позвонили мне?
– Да.
– Почему?
– Так велел мне Больмэн.
– Хорошо, давайте все выясним. Расскажите мне все, что случилось.
– Да нечего особенно рассказывать. Я бы лучше послушал вас.
– Расскажите мне все, что вы знаете.
– Хорошо, у меня есть шофер. То есть это не мой личный шофер. Мы объединились…
– Об этом я знаю, – прервала его Берта. – Начните с того момента, когда вы встретились с Больмэном.
– Кода я впервые с ним столкнулся, я не знал, кто он такой. Он бросил мне в чашку пять серебряных долларов, один за другим…
– Это тоже опустите. Я об этом уже знаю.
– Я, естественно, запомнил его. Я запомнил его шаги, специфический запах табака. Очень приятный запах.
– Хорошо, хорошо, вы его запомнили. Когда вы встретились с ним снова?
– Вчера.
– Во сколько?
– В полдень.
– Что было дальше?
– Он пришел ко мне домой около двенадцати часов дня и сказал, что я не знаю его, но ему необходимо задать мне несколько вопросов, и, если я скажу правду, для меня это тоже будет не без пользы. Он думал, что я не узнал его, того самого человека, который бросил мне пять долларов. Я не забыл об этом. Но если кто-то не хочет, чтобы его узнали, я могу подыграть ему. Я просто улыбнулся и спросил, что он хочет узнать. Потом он начал расспрашивать меня о вас: зачем я нанимал вас и кого вы разыскивали. Конечно, мне не хотелось вдаваться в подробности с малознакомым человеком. Я сказал ему, что он может сам связаться с вами.
– Что было потом?
– Потом он сказал, что женщина, которая прислала мне подарок, хочет встретиться со мной. К сожалению, она не смогла заехать за мной сама, но, если я приеду к ней, она будет очень рада. Он сказал, что мы можем вместе пообедать, а потом он отвезет меня домой.
– Продолжайте.
– Быть может, вы не совсем понимаете, насколько монотонна наша жизнь. Это особенный тип одиночества. Посреди большого города. Сотни тысяч людей, бегущих мимо нас. Мы привыкаем к ним. Узнаем их шаги и чувствуем их так, словно видим их воочию, но они никогда не разговаривают с нами. Если это и случается, то они бросают пару ободряющих слов, и только. Я предпочел бы не слышать этого вообще.
Берта кивнула, но потом, осознав, что он не может увидеть ее кивок, сказала:
– Я понимаю вас. Достаточно, чтобы догадаться, что вы имеете в виду. Продолжайте. Изложите мне факты, и так быстро, как только вы можете.
– Да, конечно. Я ухватился за этот шанс, чтобы как-то разнообразить свою жизнь и получить возможность нормального человеческого общения.
Берта, обдумав это заявление, неожиданно спросила:
– В прошлый раз, когда вы пришли ко мне, у вас с собой была куча денег. Неужели попрошайничество так выгодно?