Летящие дни

Жигулин Анатолий Владимирович

* * * Спит рядами теплый ельник, А у края, на юру, Сиротинка можжевельник Зябко ежится к утру. Невысокий, неказистый, Сизоватый от росы Одинокий куст смолистый Среднерусской полосы. Можжевельничком зеленым Посыпали в старину Путь последний, похоронный, В неуютную страну… Вот какой обычай дальний На холодном на ветру Вдруг напомнил мне печальный Можжевельник на юру. 1969 ВИНТОВКА СВТ Когда-то ею на парадах, Пока

не грянула война, Новейшей, десятизарядной, Так любовалась вся страна! О, ряд штыков, блестящих, плоских! Он с детства памятен и мне. И звонкий шаг у стен кремлевских, И первый маршал на коне… Но трудный опыт горькой правды С годами памятней вдвойне: То, что годится на парадах, Не все годится на войне. И в грозный час военной стужи У огневого рубежа То неудачное оружье Сменил надежный ППШ… Но почему-то так непросто, Так странно стало на душе, Когда тяжелый длинный остов Нашел я в старом блиндаже. Я этот ствол стальной и ржавый Не мог спокойно обойти: В нем наша боль, И наша слава, И веха нашего пути. 1969 * * * Ржавые елки На старом кургане стоят. Это винтовки Когда-то погибших солдат. Ласточки кружат И тают за далью лесной. Это их души Тревожно летят надо мной. 1969 * * * Кукует поздняя кукушка. Клубится пар грибных дождей. Дубы качают на верхушках Пучки зеленых желудей. И я иду тропинкой хвойной, Травинку горькую грызу. И так чудесно, так спокойно В согретом солнечном лесу! Но не могу переупрямить Ту боль, что сердце мне свела, — Моя измученная память Гудит во все колокола. Гудит во мне глухим набатом О днях ошибок и потерь, О том, что сделано когда-то Не так, как сделал бы теперь… А лес шумит на косогоре… Скажи, кукушка, сколько дней Еще мне жить, Еще мне спорить С жестокой памятью моей? 1969 КОЛОМЕНСКОЕ А за окошком — родина: Подъемный кран да глина. Да желтая болотина, Да красная калина. А поправей немного, В серебряной росе — Веселая дорога — Каширское шоссе. И листья кружат в танце, И ветки — словно сеть. И едут иностранцы На церковь поглазеть. Летящая, как слава, Из глубины веков, Для них она — забава, А для меня — любовь. И вдалеке за горкою — Поля, поля, поля… Полыни ветка горькая Она — как жизнь моя. Привет родному краю! Я весь навеки твой, Я медленно сгораю С березовой листвой. 1969 * * * По лесному перелогу, По ракитовым кустам Прямо выйду на дорогу К дорогим моим местам. С ручейком посередине Сыроватый редкий бор. Там сорока на осине Мне знакома с давних пор. Удивляясь, словно чуду, Всяким травам и хвощам, Понемногу позабуду, Что кому наобещал. Позабуду день, что прожит В бестолковой толкотне, И друзей моих хороших, Что злословят обо мне. Ничего она не стоит, Вся на свете суета, Рядом с мудрой красотою Придорожного куста. 1969 * * * Зеленые дали померкли. Но осень суха и чиста. По старой разрушенной церкви Узнаю родные места. Динамик гремит у дороги О первых полетах к Луне. Давно позабыли о боге В родимой моей стороне. Трава зеленеет привольно В проломах заброшенных стен. Взбираются на колокольню Рогатые черти антенн. И только у края покоса Над желтой осенней парчой Тревожно мерцает береза Нетающей тонкой свечой. 1969 * * * Заигрался камышинкой Ветер с самого утра. (Называется Лапшинкой Деревенька в три двора. Здесь ромашкам нет помехи На заброшенном гумне. Здесь я словно в прошлом веке, В дальней дедовской стране. Если б только над карнизом, Где ютятся воробьи, Не топорщил телевизор Рожки тонкие свои; Если б только хриплым свистом В этот тихий край берез Не врывался сквозь транзистор Мир сомнений и угроз; Если б не было тревожно От сегодняшних примет, То и вправду было б можно Превозмочь движенье лет. 1969 * * * Невыразимой сладкой тишью Полны осенние луга. И с высоты следит за мышью Проворный сокол пустельга. То на высокий провод сядет, То снова вьет свои круги… А у болота ветер гладит Сухие заросли куги. И ничего не надо больше: Смотреть на чистые поля, На облетающие рощи Желтеющего сентября. Смотреть бездумно и беспечно, С ребячьей радостью вокруг — Как будто жизнь чиста и вечна, Как этот золоченый луг. Как будто может повториться На том печальном рубеже И эта даль, И эта птица, И этот лютик на меже. 1969 * * * Черные листья осины. Зелень кукушкина льна. Дивной, неведомой силы Русская осень полна. Птицы ли вдаль улетают, Жгут ли на поле жнивье, — Эта пора наполняет Нежностью сердце мое. Как бы прошел я все муки В той неуютной дали, Если б не помнил в разлуке Запах родимой земли? Да и сегодня, пожалуй, Жить мне трудней бы пришлось, Если бы грудь не дышала Светом притихших берез. Если бы снова и снова Не осыпал я росу С зонтиков болиголова В этом осеннем лесу. 1969 * * * Капустная синяя свежесть. И красные клены вдали. Последняя кроткая нежность Притихшей осенней земли. И сердцу легко и тревожно. И в речке густеет вода. Неужто когда-нибудь можно Все это забыть навсегда? И эти намокшие колья, И стадо на том берегу, И зелень свекольного поля На сизом остывшем лугу? И эти кусты, и осинки, И берег с холодной травой, И женщину в красной косынке Над свежей зеленой ботвой? 1969