Летящие дни

Жигулин Анатолий Владимирович

* * * А. Яшину Иду в полях. Куда — не знаю. Межой хрустящею иду. Я все о чем-то вспоминаю, Я все чего-то не найду. Наверно, я ищу рябину, Степной обветренный дичок. Вот подойду и сердце выну, Повешу сердце на сучок. И буду жить без слез, без тягот. Дроздов веселая семья Обрадуется цвету ягод, А это просто — кровь моя. 1967 ПОЛЕ БОЯ О, поле боя, поле боя!.. Воронеж.

Мне двенадцать лет. И солнце светится рябое На змейках пулеметных лент. Нам повезло невероятно. Растаял снег, ушла зима. Винтовочных и автоматных Патронов всюду Просто тьма. Наверно, в тех кустах полынных По комьям плачущей земли Меж черных проволочек минных Нас божьи ангелы вели. Там был один окоп оплывший, И в нем, откинувшись назад, Стоял, как памятник, Застывший, Погибший осенью солдат. Худой, остриженный, белесый… И прямо в середину лба Осколком черного железа Его отметила судьба. Песок по брустверу ссыпался. Былинки ежились, шурша. Сжимали скрюченные пальцы Чуть поржавевший ППШ… Немая горечь той картины Из детской памяти ушла, Но, словно взрывом старой мины, Сегодня сердце обожгла. …Я вижу вновь перед собою, Уже не в детстве — наяву, То роковое поле боя, Сухую ржавую траву. Путем извилистым и длинным — Уже который год подряд! — Я вновь и вновь иду по минам Моих печалей и утрат. И понимается до боли, До горьких дум в конце пути, Что жизнь — Она как это поле, И надо поле перейти. 1967 * * * И. Н. Обманулась ветка ивы — Осень теплая была. Ветка ивы торопливо В день ноябрьский расцвела. А метель вот-вот завьюжит, Лед заблещет на воде. Мне, как ветке, нынче нужен Друг, что выручит в беде. Вот мороз трещит над миром Все грозней и все сильней. А в бутылке от кефира — Нитки тонкие корней. Мне не надо утешенья, — Друг мой милый, Помоги: Сохрани мое цветенье От мороза и пурги. 1967 ГАДАНИЕ Смешное древнее искусство, Пустая вера в чудеса!.. В мою ладонь ты смотришь грустно, А я смотрю в твои глаза. И в них, печальных и усталых, Сквозь пелену былых обид Лукавства маленький кристаллик Легко и весело дрожит… Гадай, пожалуйста. Вот руки. Судьбу неясную зови. Смотри, как линия разлуки Подходит К линии Любви. 1967 * * * И пусть была лишь одурь пьяная, Пусть вовсе не было любви, — Возникло тонкое и странное, Что не изучено людьми. Неощутимое, невнятное, Неразличимое почти, Как та звезда голубоватая, Едва мелькнувшая в ночи. Ее как будто бы и не было, Но, догоревшая дотла, В холодном мраке, в черной небыли Она ведь все-таки была. 1967 * * * Себя ни капли не жалея, Припомнив боль недавних дней, Я стал серьезней и честнее В холодной осени моей. И то, что мнилось мне видением, Вторым явлением с небес, Вдруг оказалось наваждением, Где вовсе не было чудес. Где были беды и усталости, Мои печали и твои, Где не было лишь самой малости — Звенящей капельки любви. 1967 * * * Л. О. Поднимается белый холодный рассвет. В мерзлых лужах Пожухлая стынет трава. Словно в жизни хорошего больше и нет, Только грудь все болит, Да болит голова. Обещая сиянье сентябрьского дня, Скоро хлынет заря — На больницу, на парк… Милый доктор! Домой отпустите меня, — Я бы с сыном сегодня пошел в зоопарк. Посмотрели бы белых полярных лисиц И попили с печеньем в кафе молока. Покормили бы первых осенних синиц На площадке подросшего молодняка… И плясал бы медведь. И смеялся бы сын. Очень весело было бы мне и ему. Я бы очень толково ему объяснил Все его бесконечные «как?», «почему?» Полыхает заря, Тонко-тонко звеня. В нежном розовом свете Березовый парк… Милый доктор! Домой отпустите меня, — Я бы с сыном сегодня Пошел в зоопарк. 1967 * * * Желтый дом. А стены белые. Белых стен неровный круг. Да рябины обгорелые Поразбросаны вокруг. Вдалеке на почве глинистой Чахнут желтые цветы. Мыслью тонкой и извилистой Вновь и вновь приходишь ты. Старый друг с грибной корзиною! Ты зовешь меня с горы. И укол аминазиновый Сам прошу я у сестры. Тонкий шприц. И все закончено. И тяжелый долгий сон. И бурьян густой, всклокоченный Все шуршит со всех сторон. 1967 * * * Отсюда выпишусь не скоро… И будет долго мне видна Высоковольтная опора Из запотевшего окна. А если солнце глянет выше — Увижу дальние кусты, За пашней — розовые крыши, На клумбах — чахлые цветы. И вовсе незаметный раньше, Предстанет вдруг, как наяву, Холодный поздний одуванчик, Упавший в мокрую траву. 1967 * * * За рядом желтокорых яблонь, Вдруг оказавшись на виду, Пожухли, скорчились, озябли Кусты сирени на ветру… А мне сегодня тридцать восемь… Считаю медленно в тиши, В который раз приходит осень В звенящий сад моей души. Святое время листопада, Горенье буйное в листве! Пусть все свершается как надо В твоем могучем торжестве. Бушуй огнем своим нелетним, Греми железом крыш пустых. Одно прошу: не будь последним В шеренге осеней моих. 1967