Лев Троцкий
Шрифт:
В повестку дня входил военный вопрос, с докладом по которому должен был выступать Троцкий. Но делегатам сообщили, что наркома «сейчас нет в городе», [757] не уточняя, что он находится под Петроградом, где руководит подавлением Кронштадтского восстания. Правда, после отчетного доклада, с которым выступил Ленин, председательствовавший Каменев все же сообщил (или, может быть, просто проговорился), что Троцкий «сегодня» (то есть 9 марта, на следующий день после открытия съезда) выезжает из Питера и только по его приезде будет поставлен вопрос о профсоюзах. [758]
757
Там же. С. 11.
758
Там же. С. 134.
Троцкий приехал в Москву, видимо, 10 марта. Еще до его появления на 11 марта был намечен его доклад о реорганизации армии. Однако нарком отказался в этот день выступать, объяснив это занятостью военными делами. Порядок дня сбился. Вместо доклада Троцкого был поставлен вопрос о партстроительстве. [759] Очевидно, нарком действительно был поглощен подавлением восстания и после возвращения в Москву. По поводу событий в морской крепости на съезде вынуждены были сообщить, что там «дело несколько более затяжное».
759
Там же. С. 188, 216.
Появившийся, наконец, 11 марта на съезде Троцкий принял участие в обсуждении доклада Зиновьева о профсоюзах. Вел он себя менее воинственно, чем в предыдущие месяцы. Чувствовалось, что события в Кронштадте глубоко повлияли на его мысли и чувства. В речи содержалось признание кризиса в партийной, советской, профсоюзной работе. В профсоюзах этот кризис проявлялся, по его мнению, в «давлении потребительской психологии на рабочий класс». В целом Троцкий был сдержан, готов к уступкам и примирению с Ильичом.
Взявший затем слово Ленин, однако, не поддержал этих интонаций, фактически протянутой руки. Когда Троцкий находился возле Кронштадта, с ним следовало обращаться осторожнее. Когда же Троцкий спорил, хотя и вполсилы, Ленина это выводило из себя. Он начал выступление саркастическими словами, что Троцкий «особенно вежливо полемизировал со мной и упрекал или называл меня архиосторожным. Я должен его поблагодарить за этот комплимент и выразить сожаление, что лишен возможности вернуть его обратно». Хотя Ленин признавал, что необходимо перейти к вопросам более актуальным, чем место профсоюзов (то же повторял Троцкий), он обвинял наркомвоенмора, что тот валит с больной головы на здоровую. Особенно Ленину не нравилось требование «перетряхивания» профсоюзов, что Троцким было произнесено почти случайно, в горячке полемики, и более не повторялось. [760]
760
Там же. С. 379; Ленин В. И. «ПСС». М.: Политиздат, 1963. Т. 43. С. 53.
Съезд поддержал платформу десяти. За нее проголосовали 336 делегатов, за платформу Троцкого — 50, за «рабочую оппозицию» — 18. [761] После этого Троцкий фактически сложил оружие. Он признал свое поражение и намерен был теперь полностью включиться в реализацию зарождавшегося нового курса, выраженного в решении о замене продразверстки натуральным налогом.
В то же время сторонники платформы «рабочей оппозиции» от своих взглядов не отказались. Поэтому по настоянию Ленина съезд принял две резолюции: «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии», в которой резко осуждался курс «рабочей оппозиции» на демократизацию партии и общества, на введение рабочего управления производством, и «О единстве партии».
761
Десятый съезд РКП(б). С. 399.
Вторая резолюция требовала распустить внутрипартийные группировки. Невыполнение каралось немедленным исключением из партии. Особый пункт, в то время секретный, предусматривал право ЦК переводить своих членов в кандидаты и исключать из партии тех, кто встанет на путь фракционности. Троцкий поддержал оба решения, завершив, таким образом, очередное столкновение с Лениным, оказавшееся последним, полной капитуляцией. Именно эта резолюция, последний пункт которой Сталин обнародует в начале 1924 года, на XIII партконференции, накануне смерти Ленина, позже станет важнейшим инструментом в борьбе со всеми инакомыслящими в партии, в первую очередь с оппозиционным движением, руководимым Троцким.
Десятый партсьезд, заложив первые, пока еще приблизительные и неполные основы новой экономической политики, означавшей известное возрождение рыночных отношений, что дало возможность приступить к восстановлению экономики, отнюдь не дополнил эту линию политическим послаблением. Тем самым закладывались глубочайшие противоречия в проводимую властями экономическую политику, которую, с одной стороны, Ленин считал установленной всерьез и надолго, а с другой — уже через год потребовал наступления в рамках нэпа, то есть постепенного отказа от него.
Избранный в ЦК, а затем в Политбюро Троцкий в последние примерно полтора года активной руководящей деятельности Ленина почти полностью сосредоточился на военных делах. В качестве одного из руководителей партии он, разумеется, занимался всем комплексом политики, но самостоятельных инициатив более не проявлял, дожидаясь своего часа.
Ленин же сохранял к Троцкому двойственное отношение. Однажды он разоткровенничался с Горьким, который в первые месяцы после Октябрьского переворота занимал резко оппозиционную позицию, но затем опять сблизился с большевиками и вновь стал вхож к Ленину. Во время одного из разговоров Горький был удивлен высокой оценкой, которую Ленин дал организаторским способностям Троцкого. Заметив его удивление, Ильич произнес: «Да, я знаю, ходят лживые слухи о моем отношении к нему. Но что есть, то есть, а чего нет, того нет. Это я также знаю. Он смог любой ценой организовать военных экспертов». И после паузы Ленин добавил «довольно печально»: «И все же он — не один из нас. С нами, но не наш». [762]
762
Gorky М. Days with Lenin. New York: International Publishers. 1932. P. 56–57.
Армейские и политические дела
В 1921 году в России разразился голод, вызванный последствиями Гражданской войны и политикой военного коммунизма, которая разрушила систему хлебной торговли. Число жертв составляло приблизительно пять миллионов человек. В июле 1921 года ВЦИК создал Центральную комиссию помощи голодающим (ЦК Помгол).
Помощь голодающим стала для советского правительства удобным поводом массового изъятия ценностей у Православной церкви. 23 февраля 1922 года ВЦИК издал декрет «О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих». Местным органам предписывалось изъять из храмов изделия из золота, серебра и драгоценных камней и передать их в Центральный фонд помощи голодающим. В ходе изъятия происходили кровавые столкновения красноармейцев и чекистов с верующими, имелись убитые и раненые. Особо драматическими явились события в городе Шуе, где были убиты четверо и ранены десять прихожан. [763]
763
Русская православная церковь в советское время (1917–1991). М.: Пропилеи, 1995. Т. 1. С. 160.
В выработке антицерковных решений непосредственное участие принимал Троцкий, которого Политбюро утвердило «координатором» усилий «заинтересованных ведомств» в борьбе против Церкви. Вместе с Зиновьевым и Бухариным он предлагал принять против духовных пастырей самые решительные меры. [764] В марте 1922 года Троцкий сформулировал свои предложения для Политбюро, в которых рекомендовалось председателю ВЦИКа М. И. Калинину выступить с интервью. Смысл его должен был состоять в том, что изъятие ценностей не является борьбой с религией и Церковью; что среди духовенства есть две группы — одна считает необходимым оказать помощь голодающим, а другая враждебна и голодающим, и советской власти; наконец, что декрет об изъятии ценностей возник якобы по инициативе самих голодающих. [765]
764
Алексеев В. Был ли Патриарх Никон «вождем церковной контрреволюции»? //Диалог. 1990. № 10. С. 96.
765
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Ед. хр. 285. Л. 13.