Личный враг князя Данилова
Шрифт:
Первый небольшой взрыв сорвал крышу одного из амбаров и поджег его. С сухим щелканьем рвались патроны, беспорядочно метались внутри ракеты, изредка взлетая в небо. Колганов завел мотоцикл, и они с Даниловым направились по полю в сторону Орши, намереваясь, однако, повернуть затем к Днепру, чтобы по широкой дуге приехать в дубовую рощу на слиянии рек.
Поднятые взрывом немцы, под истеричные лающие команды, выпрыгивали на улицу в предрассветные сумерки, когда ровно через девяносто секунд, благодаря умело разложенным детонационным и бикфордовым шнурам, рванул весь остальной запас взрывчатки, что хранился на складах.
Глава
КЛИМЕНТЫ
I
Вернувшийся из Лядов Отто фон Бридель выглядел мрачнее тучи. Попытку пройти по следам бандитов пресек проливной дождь — очень скоро солдаты начали вязнуть в глине. Мотоциклетные следы были еще неплохо видны, и они шли на запад. Но штандартенфюрера не покидала уверенность, что русские ушли на северо-восток, за реку. Только там можно укрыться надежно.
В то время, когда немцы вместе с полусотней полицаев Клюка двигались по следам, оставленным мотоциклом нападавших, отряд Каранелли переправлялся через Свиную. Данилов, несмотря на длинную петлю, уже был здесь. Мотоцикл стоял в кустах, сам Николай занял грамотную позицию с пулеметом, прикрывая подступы к роще.
— Отлично, Князь! — с трудом переводя дыхание, проговорил Луи. — А где Колганов?
— Здесь я, товарищ командир! — голос раздался с вершины высокого дуба.
— Ух ты! — восхитился Лемешев. — Будь мы немцами, так сняли бы нас уже.
— Пять раз, — отозвался Данилов.
— Кстати, о немцах. Колганов и Князь остаются на своих позициях. В случае появления противника, огонь открывать на дистанции пятьсот метров. Остальные к реке, переносить груз. Если нам не помешают, то каждому раз десять придется речку вброд перейти.
— Командир, — негромко сказал Лемешев, — надо хоть пять минут дать отдохнуть ребятам. Мы-то ладно! Но эти… — Олег кивнул в сторону лежащих вповалку Тоня, Красцова и Чернобрового.
— Ты прав! Поесть можешь им чего-нибудь придумать?
— Да. Я знаю, где шоколад.
Пяти минут не хватило, но через десять красноармейцы пришли в себя.
— Товарищ командир, — обратился к Каранелли Иван, — разрешите доложить!
— Докладывай!
— В коляске мотоцикла бухта веревки лежит.
— И что?
Скрученную веревку туда действительно положил Данилов — ему не нравилось работать с пулеметом с низкого сиденья.
— Я знаю, как ускорить переправу. И бегать через речку даже не всем нужно будет.
— Откуда такие знания, студент?
— Я летом прошлого года в альплагере был.
По выражению лица Лемешева Каранелли догадался, что тот ничего не понял.
— Хорошо, попробуй.
Результат превзошел ожидания. Уже через четверть часа Тонь, Чернобровый и Лемешев потащили первый ящик с патронами по натянутой, как струна, между берегами веревке.
Работа спорилась, груз шел сверху вниз, не доставляя проблем вытаскивающим его с другого берега.
— Молодец, Иван! — не удержался от похвалы Каранелли. Но внутреннее беспокойство не оставляло. Немцы должны уже прийти в себя и начать поиски дерзких партизан. И тогда с этим огромным количеством боеприпасов, снаряжения и продуктом им не уйти. Даже если они успеют переправить все на другой берег, что делать дальше? Бросить? Так, может, лучше бросить здесь, чтобы не мучиться?
Чудо
Подвесив очередные ящики, Каранелли отправился к Данилову. Николай прятался под накидкой из мокрого брезента. При этом не столько сам укрывался, сколько оберегал от воды пулемет.
— Колганов!
— Я! — послышалось с дерева.
— Слезай, пока тебя не смыло. Нашествие фрицев отменяется.
— Есть, товарищ командир!
— Ты как тут? — теперь Луи говорил уже негромко, обращаясь к Данилову.
— Да не хуже, чем ты… — Николай покосился на спрыгнувшего с ветки Прохора, — …Артист! Дождь, он один на всех.
— Колганов! Давай рысью на берег! Там помочь надо Краснову. Я сейчас тоже подойду.
— Есть! Только можно на минутку…
Каранелли махнул рукой — дескать, давай, раз уж так приспичило! А сам снова вернулся к разговору с Даниловым.
— Слушай, Князь! Немцы сюда не доберутся, к гадалке не ходи! Только сам понимаешь, все равно нельзя пост снимать. Так что, будь любезен, поторчи тут еще часа два. И постарайся совсем не размокнуть.
— Не сахарный! Только вот что я тут понял, пока лежал, — Николай покосился в сторону кустов, за которыми скрылся Колганов. Заговорил тише: — Вот здесь, где этот орешник, мы с тобой в рощу входили… Тогда в восемьсот двенадцатом.
— Что? — всколыхнулся француз.
— И вот так шли, — взмах руки показал направление.
— Уверен?
— Да.
— Хорошо, я посмотрю. Шашку дай!
Луи продирался сквозь кустарник, срубая клинком самые упрямые ветки, не желающие пропускать. Он уходил в сторону от переправы, к Днепру. Наконец выбрался на поляну, поросшую высокой травой. Много, очень много дубов стояло в той части, на которой проходила последняя схватка. Если, конечно, это та самая поляна. Но Каранелли никак не мог совместить ее вид с изображением, что осталось в памяти. Взгляд шарил по деревьям, безуспешно пытаясь отыскать то, из которого ударила струя газа. Но не мог найти.
Внезапно в глубине, за первым рядом деревьев он увидел, как невысокий, меньший, чем собратья, разлапистый дуб изменил цвет. Словно на него одного, пробившись сквозь завесу дождя, упал солнечный луч. Луи пошел к нему. Здесь он обнаружил еще одну, небольшую круглую полянку. Только ровный слой невысокой, словно скошенной травы был на ней — ни кустарника, ни другой поросли. Каранелли долго стоял на одном месте, рассматривая светящийся дуб.
«Мы ведь лежали здесь, наверное!» — подумал Луи. «Да», — отозвался сухой голос. От неожиданности Каранелли замер на долю секунды. Этот голос он отличил бы из тысяч других. Идущий не через уши — возникающий прямо в мозгу. Услышав один раз в детстве, Луи узнал его сразу, поскольку никогда не забывал. Дикий ужас, точно такой же, какой он испытывал лишь однажды в жизни, заставил его рвануть через кусты, не разбирая дороги. И только оказавшись около Данилова, француз опомнился. Тяжело дыша, он остановился, оперевшись на ствол рукой.