Лилобус
Шрифт:
А как же дети, которые родятся у них с Ди? Тут все будет иначе. Чудесно — но по-другому. Нельзя ведь усылать за моря двух славных ребят, даже если собираешься создать семью с другой женщиной. Ни в коем случае. Ди ведет себя как ребенок.
От этих слов ей становилось очень обидно. Он говорил, что возраст тут не при чем: и те, кто моложе Ди, бывает, ведут себя как взрослые, а люди старше их обоих порой ведут себя как дети. Но ей это выражение не нравилось: казалось, его смысл менялся в зависимости от того, как удобней Сэму. Так, например, в покере, когда двойка козырная, она может быть любой картой, какой захочешь.
Ди и сама не понимала, зачем расспрашивает Нэнси
Сэм говорил, что Кенди никогда не звонит ему на работу, а вот Нэнси утверждает, что звонит. Наверное, хочет похвалиться, как близко со всеми общается. Подумаешь. Потом она с возмущением стала вещать о проблемах с телефонной сетью. У Ди слипались глаза. Она уснула, и ей приснилось, что председатель Верховного суда вручает ей диплом, а Сэм поздравляет ее, и фотограф из «Ивнинг Пресс» просит всех троих встать рядом и записывает в блокнот их имена.
Ди часто снилось, что Сэм участвует в ее повседневной жизни. Возможно, полагала она, это означает, что ее не гложет чувство вины, и что между ними все честно, законно, и они ни от кого не прячутся. Не то чтобы совсем ни от кого — но и нельзя сказать, что они встречаются тайком в темном углу. Например, Эйдин, ее подруга, с которой она снимает квартиру, все о них знает и болтает с Сэмом, когда он к ним заходит. И друг Сэма Том тоже знает; иногда он даже ходит с ними в ресторан. Так что не так уж они прячутся, как можно подумать. Сэм спрашивал, почему родители за ней не следят, и Ди ответила: им это и в голову им не придет; и потом, она усыпляет их бдительность — говорит, что пока еще ни с кем не встречается, но в ближайшем будущем обязательно влюбится в какого-нибудь недотепу, — при этих словах Ди расхохоталась от души, а Сэм поник. Она перестала смеяться, а он все молчал.
— Не факт, что будущее окажется идеальным, — наконец, сказал он. — Я говорю о нас. Наверное, не стоит надеяться на что-то особенное.
– Будущее далеко не у всех идеальное, — сказала она бодро. — Но надо надеяться, иначе какой во всем смысл?
От этих слов он, вроде, воспрял немного, но все равно был менее разговорчив, чем обычно.
Ди не могла толком объяснить, зачем она так часто стала ездить домой. Эйдин тоже не совсем понимала.
— Разумеется, вы с ним тут не увидитесь. Но сюда он может хотя бы позвонить, если будет свободная минутка.
И то верно. Однако, свободные минутки у него выдавались все реже. Приехали из Торонто родители Кенди, им надо показать Дублин. Один из мальчиков упал с велосипеда и расшиб лоб: его пришлось навещать в больнице, а когда выписали — сидеть с ним.
Потом они всей семьей отправились на теплоходе по реке Шеннон, и он впопыхах звонил из таксофонов, когда якобы покупал напитки или отлучался в туалет.
А в последнее время многие свои исчезновения он вообще никак не объяснял, и при этом свободных минут, похоже, не было вовсе. Лучше быть здесь, в Ратдуне — сюда он не может ей позвонить, даже если захочет. Он представится, отец его узнает. Телефон стоит в прихожей — это гиблое дело. Может, поэтому она и уезжает: все лучше, чем быть там, куда он ей мог позвонить, но не звонил.
Эйдин считала, что Ди надо быть решительней, надо бороться за него, заставить бросить эту Кенди. Когда все начиналось, он просто голову потерял — он решился бы ради нее на что угодно; а теперь она дала ему понять, что можно сидеть на двух стульях. Но Ди не могла сказать с уверенностью, что это ее не устраивает. Ей не был нужен громкий скандал, из-за которого придется прервать стажировку и остаться ни с чем, не получив ни образования, ни мужа, опозорив свою семью и разрушив чужую. Эйдин возразила: все это чушь. Если родители спокойно относятся к тому, что ее брат живет вместе с девушкой, почему бы им не смириться и с тем, что задумала Ди? По мнению Ди, разница тут огромная: всем известно, что Фергал с той девушкой скоро поженятся, а она собиралась создавать семью с известным дублинским врачом, которой ради нее будет вынужден бросить жену с двумя детьми. Это совсем другая история. Но Эйдин сказала: чушь. И то, и другое — Грех, и то и другое Не Принято. Так почему бы не рассказать?
Почему? На самом деле, теперь от нее мало что зависит: Сэм от любви уже отнюдь не пылает. Пару раз он даже объяснял, что занят, в точности теми же словами, которые говорил год назад Кенди. «Милая, прости: ничего не получается. Я сделал все, что мог, но тут совещание, всех только в это время и можно собрать. В прошлый раз я отпрашивался, будет нехорошо, если снова исчезну». Очень знакомо. Страшно знакомо. Сочиняет небылицы для юной любовницы, чтобы побыть со своей не столь юной канадкой-женой? Или у него появилась еще одна молодая любовница? Которой меньше, чем двадцать три года? Которая не вздыхает и не ноет, когда он отменяет свидание? Которая не предлагает услать Кенди обратно в Торонто?
К мысли о возможной сопернице Ди отнеслась на удивление спокойно. Нельзя думать об этом всерьез. Он действительно очень занят, много сил отдает работе, и все больше пациентов стремятся попасть к нему на прием. У него едва хватает времени на один роман, не говоря уже о двух. Думать о трех просто смешно. Никто не мог бы жонглировать таким количеством романов и обязательств и нежных слов. Никто.
Автобус остановился, и Ди с удовольствием вышла поразмяться. Том сказал, что у них на посещение паба есть десять минут и ни минутой больше, и уехал на заправку где-то по соседству. Мужчины, как правило, покупали стакан пива, а Ди брала иногда джин с апельсиновым соком для Нэнси и бутылку «Гиннесса» для Силии. Когда у нее желудок болел от переживаний, она и себе покупала рюмку брэнди. Но сегодня она спокойна: Сэм уехал на конференцию.
Он звонил ей из аэропорта попрощаться. Сказал, что любит, и что приедет к ней вечером в понедельник, как вернется из Лондона. Кенди он скажет, что конференция продлится до вторника. Отлично, он уже сто лет не оставался на всю ночь, и теперь она постарается, чтобы обошлось без скандалов и сцен. Как все и было в самом начале.
Они стали снова рассаживаться в автобусе по местам. Бедняга Мики Бернс, который работает швейцаром в банке — славный парень, если не брать в расчет его грязные шуточки — сообщил, что чувствует себя значительно лучше после того, как поручкался с лучшим другом своей жены. Он повторил это дважды, на всякий случай — если кто не уловил юмора. Кев Кеннеди все равно не уловил.
— Ты ведь не женат, Мики, — заметил он.
От чего Мики совсем упал духом.
Ди сказала Нэнси, что не стоит спать слишком долго в сидячем положении, потому что от этого затекают плечи. Нэнси ответила, что знает способ, как избавиться от напряжения в области шеи: нужно опустить голову, будто она страшно тяжелая, и покачать ею из стороны в сторону. Неожиданно к разговору присоединилась Джуди Хикки: она сообщила, что это один из элементов йоги — она явно относилась к нему очень одобрительно. А Нэнси, как показалось Ди, это вывело из равновесия: она ни коим образом не собиралась советовать йогу.