Лионель Линкольн, или Осада Бостона
Шрифт:
— Горе вамъ, фарисеи, ибо вы возлюбили предсданія въ синагогахъ!
Ліонель сейчасъ же узналъ этотъ голосъ. Онъ обернулся и въ одной изъ нишъ, продланныхъ въ стн, увидалъ Джоба Прэя, который стоялъ въ ней точно статуя.
— Когда ты, наконецъ, научишься осторожности? — воскликнулъ Ліонель. — Неужели ты не боишься нашего гнва?
Юродивый не обратилъ никакого вниманія на эти слова. Онъ былъ очень блденъ и худъ и одтъ грязне и неряшливе обыкновеннаго. Не глядя на окружающихъ, онъ продолжалъ:
— Горе вамъ, ибо сами не входите и другимъ не даете войти.
— Дуракъ, да ты оглохъ, что ли? — воскликнулъ Ліонель. Юродивый взглянулъ въ его сторону, и Ліонель даже вздрогнулъ отъ его взгляда: въ немъ свтилось дикое вдохновеніе.
— Кто скажетъ брату своему: р_а_к_а, тотъ подлежитъ синедріону, а кто назоветъ его б_е_з_у_м_н_ы_м_ъ, подлежитъ геенн огневной.
На Ліонеля внезапно подйствовалъ вдохновенный видъ, съ которымъ юродивый произнесъ эти евангельскія слова, но скоро это прошло, и молодой человкъ дотронулся до него слегка концомъ своей палки, приказывая ему выйти за нимъ.
— Джобъ — пророкъ, — сказалъ юродивый, и какъ нарочно въ ту же минуту лицо его приняло обычное идіотическое выраженіе. — Не хорошо бить пророка. — Евреи убивали своихъ пророковъ, побивали ихъ камнями.
— Длай, что теб говорятъ. Или ты хочешь дождаться, чтобы солдаты добрались до тебя и отдули? Уходи отсюда. Приходи ко мн, когда служба отойдетъ, я велю одть тебя въ приличное платье, а то вдь на теб лохмотья, срамъ смотртъ.
— Разв вы никогда не читали хорошей книги? Тамъ сказано: не заботьтесь о томъ, что вамъ сть и что пить или во что одться, ибо всего этого ищутъ язычники. Старуха Нэбъ говоритъ, что когда Джобъ умретъ, то онъ пойдетъ прямо въ рай, потому что на земл у него нтъ ни пищи, ни одежды. Короли носятъ короны съ алмазами, но короли пойдутъ въ преисподнюю.
Идіотъ замолчалъ, прислъ въ ниш и принялся играть пальцами. Ліонель въ это время отвернулся, услыхавъ звонъ сабель, волочащнхся по земл, и увидалъ передъ собой нсколько человкъ высшихъ офицеровъ. То былъ самъ главнокомандующій со своимъ штабомъ. Они остановились и слушали болтовню Джоба. Майоръ Линкольнъ вытянулся и отдалъ честь, при чемъ замтилъ, что у главнокомандующаго сильно нахмурены брови.
— Что это за странный субъектъ? — спросилъ Гоу. — Какъ онъ сметъ такъ непочтительно выражаться о сильныхъ земли?
— Это юродивый, ваше превосходительство, — объяснилъ Линкольнъ. — Этотъ субъектъ совершенно лишенъ разсудка. Онъ вдь не понимаетъ, что говоритъ, и совершенно не отдаетъ себ отчета, кого онъ передъ собой видить.
— Но вдь это очень опасная пропаганда, — сказалъ главнокомандующій. — Въ невждахъ она легко можетъ подорвать врность къ королю. Можете ли вы, майоръ Линкольнъ, поручиться мн за лойяльность вашего страннаго знакомаго?
Ліонель хотлъ уже отвтить довольно рзко, но сопровождавшій Гоу генералъ Бергойнъ не далъ ему на это времени.
— Клянусь крыльями Меркурія, которыя у него, говорятъ, въ пяткахъ, — воскликнулъ онъ съ громкимъ смхомъ, — я это чучело узнаю! Не правда ли, маіоръ Линкольнъ, вдь это онъ полетлъ тогда съ Коппсъ-Гилля внизъ, когда шло сраженіе при Бридсъ-Гилл? Этотъ самый субъектъ?
— Вы не ошиблись, сэръ, это онъ, — отвчалъ, улыбаясь, Ліонель. — Черезъ свое юродство онъ часто попадаетъ въ разныя передлки.
Бергойнъ, бывшій съ генераломъ подъ-руку, слегка потянулъ его впередъ, какъ бы показывая этимъ, что ему совсмъ не пристало заниматься такимъ ничтожествомъ, но замтивъ, что генералъ все еще хмурился и видимо колебался, онъ прибавялъ:
— Несчастный идіотъ тогда же вдвойн поплатился за свое дурачество: во-первыхъ, свалился съ высоты пятидесяти футовъ, во-вторыхъ, видлъ побду королевскихъ войскъ. Я полагаю, что этого наказанія для дурака вполн достаточно.
Гоу уступилъ давленію Бергойна и съ полуиронической улыбкой обратился къ Линкольну, говоря:
— Все-таки, майоръ Линкольнъ, вы позаботьтесь, чтобы вашъ знакомый былъ осторожне. Такихъ рчей нельзя допускать въ осажденномъ город. Вы, я думаю, сами понимаете, что значитъ осадное положеніе, такъ что я считаю лишнимъ вамъ это объяснять… Однако, войдемте въ церковь, господа, а то насъ тамъ уже, наврное, ждутъ.
Едва онъ со своей свитой сдлалъ нсколько шаговъ впередъ, какъ снова раздался звонъ сабель и шпоръ. Появился его помощникъ Клинтонъ, тоже со свитой. Гоу сейчасъ же сдлалъ недовольное лицо, съ холодной вжливостью отвтилъ на привтствіе генерала-соперника и вошелъ въ церковь. Бергойнъ отсталъ отъ него, подлетлъ къ Клинтону и съ обычнымъ присутствіемъ духа усплъ сказать ему нсколько льстивыхъ словъ по поводу событія того дня, съ котораго зародилась къ Клинтону непріязнь въ главнокомандующемъ, такъ много ему обязанномъ за своевременную помощь. Клинтонъ поддался лести и вошелъ въ церковь съ самодовольнымъ чувствомъ вмсто подобающаго христіанину смиренія. За нимъ послдовали вс его адъютанты, секретари и офицеры. Ліонель остался опять наедин съ идіотомъ.
Джобъ съ самаго появленія главнокомандующаго замеръ въ совершенной неподвижности. Глаза его смотрли въ одну точку, но не видли ничего. Нижняя челюсть отвисла, придавая его лицу въ полномъ смысл идіотскій видъ. Всякій сказалъ бы, что это человкъ выродившійся, лишенный малйшаго проблеска разсудка. Но какъ только замолкли шаги послдняго офицера, идіотъ успокоился, пересталъ бояться, всталъ на ноги и сказалъ тихо, но съ важностью:
— Шелъ бы онъ на Проспектъ, тамъ ему пропишутъ, что такое законъ.
— Упрямый, сбитый съ толку дуракъ! — крикнулъ Ліонель, безъ церемоніи вытаскивая его изъ ниши. Ты непремнно хочешь докричаться до того, чтобы тебя всъ полки запороли до смерти?
— Вы общали Джобу, что гренадеры не будутъ его трогать, а Джобъ взялся за это ходить по вашимъ порученіямъ.
— Да, но если ты не научишься держать языкъ за зубами, то я свое общаніе забуду и предоставлю тебя ярости всхъ гренадеровъ, какіе только есть въ город.
— Кстати, изъ нихъ теперь осталась только половина, а прочіе вс перебиты. Джобъ слышалъ, какъ одинъ изъ нихъ, самый громадный, ревлъ, точно настоящій левъ: «Ура, королевскій ирландскій полкъ»! Но Джобъ приложидся изъ ружья и выстрлилъ въ него.