Лирика Древнего Рима
Шрифт:
Сок бы все новых кистей тек с отжимающих ног, —
Сколько б ни жил я еще, тобой и мощью твоею
20 Жил бы я, Вакх, лишь твоих доблестей славный певец.
Вспомню, как был порожден ты матерью в молниях Этны
И как индийцев прогнал Нисы твоей хоровод.
Я бы Ликургово пел против новой лозы беснованье,
Гибель Пенфея, что трех вызвала толп торжество:
25 Пел бы тирренских гребцов,
В море попрыгали вдруг с лодки, обвитой лозой,
И благовоние струй, текущих по Наксоса землям,
Где из потока вино толпы наксосские пьют.
Буду я петь, как плющ вкруг выи висит белоснежной,
30 Митру лидийскую петь на бассарейских кудрях,522
Спину, что блещет, струя аромат благовонного масла,
Ткани текущих одежд на обнаженных ногах.
Мягко в тимпаны свои забьют диркейские Фивы,523
И козлоногие вкруг паны в тростник загудят;
35 Рядом великая мать Кибела с главой башненосной,524
В хоре идейском несясь, в хриплый ударит кимвал.
Жрец, при входе во храм освящая тебе приношенье,
Будет из чаши златой в жертву вино возливать.
Все расскажу, что должно с высокого петься котурна,525 —
40 Словно из Пиндара уст мой понесется восторг.
Только избавь ты меня навеки от рабства гордыне,
И поскорей победи думы тревожные сном.
Там, где играет залив, зажатый тенистым Аверном,
С теплой стоячей водой дымного озера Бай;
Там, где троянский трубач Мизен526 опочил под песками
И Геркулеса трудом сложенный славится путь;527
5 Где, когда он, благой, по смертным странствовал селам,
Фивского бога встречал радостным звоном кимвал
(Ныне ж великим грехом нам всем ненавистные Байи, —
Что за губительный бог в ваши вселился струи?), —
Там он,528 сокрывшись, свой лик погрузил в Стигийские воды,
10 Озера вашего вкруг бродит сегодня как дух.
Чем помогли ему — род, иль доблесть, иль дивная матерь.
Или что он обнимал Цезаря славный алтарь,
Или же трепет завес529 над доверху полным театром
И материнской руки подвиги все и дела?
15 Умер, — а бедный
Сколько вместила добра в тесный предел эта жизнь!
Что же, ступай, и духом пари, и празднуй триумфы,
Пусть тебя тешит театр рукоплесканьем толпы,
Ткани Аттала затми, и пусть на игрищах пышных
20 Камни цветные блестят: всё ты подаришь огню.
Все придем мы сюда, придут и последний и первый:
Хоть и безрадостен путь, каждый пройдет по нему.
Надобно пса умолять,530 рычащего пастью тройною,
В общую надо ладью хмурого старца531 сойти.
25 Пусть осторожный себя закрывает железом и медью:
Но все равно извлечет скрытую голову смерть.
Не помогла красота Нирею,532 а сила — Ахиллу,
Крезу — бесчисленный клад, данный Пактолом ему.
В древние дни красота беду навлекла на ахеян:
30 Цену большую Атрид новой любви заплатил.533
Ты же, гребец, что везешь людей богомольные тени,
Ты да получишь одно тело его без души:
Так же, как Клавдий ушел534 — Сикульской земли победитель,
Так же, как Цезарь, — она к звездам с земли отошла.
Сколько уж раз ты меня сладострастьем моим попрекала:
Верь мне, над вами оно больше гораздо царит.
Вы, как порвете узду, последний стыд презирая,
Так одержимой душе нет уже меры ни в чем.
5 Пламя заглохнет скорей в колосьях на ниве зажженной,
Реки скорей потекут снова к истокам своим,
Гавань спокойную Сирт и берег удобный доставит
Злая Малея535 пловцам гостеприимством своим, —
Но не сумеет никто обуздать желания ваши
10 Или стрекало сломить ваших горячих безумств.
Та — вам в пример, что, быка изведав критского наглость,
Лживо надела себе телки еловой рога;536
Иль Салмонида,537 чей пыл фессалийского звал Энипея,
Что пожелала отдать богу морскому себя.
15 Грешницей Мирра была, к отцу воспылавшая старцу
И обреченная стать деревом с новой листвой.
Что о Медее сказать? Увы, материнского сердца
Гнев утолила любовь смертью родимых детей.