Лирика

По Эдгар Аллан

^{Перевод К. Бальмонта (1895)}

К ЭННИ

Слава небу! был кризис, Опасность прошла. С болезнью, что грызла, Что медленно жгла, Та, что названа "Жизнью", Лихорадка прошла. Грустно я знаю, Что нет больше сил; Мне и членом не двинуть, Я лежу, я застыл; Ну, так что же! Мне лучше, Когда я застыл. Я покоюсь так мирно, В постели простерт, Что тот, кто посмотрит, Подумает:

мертв, Задрожит, меня видя, Подумав: он – мертв. Стенанья, страданья, Вздохи, рыданья Утихли вдруг, И сердца жестокий, Ужасный, глубокий, Сердца стук. Болезнь, и тошноты, И муки – прошли, Лихорадки исчезли, Что череп мой жгли; Те, что названы "Жизнью", Лихорадки прошли. И о! из всех пыток, Что была всех сильней, Успокоилась жажда В груди моей, Та жгучая жажда Проклятых страстей: Я глотнул; и погас он, Нефтяной ручей! Я глотнул чистой влаги, Что катилась, журча, Струилась так близко Под ногой, из ключа, Из земли, в неглубокой Пещере ключа. И о! никогда пусть Не подскажет вам хмель, Что темно в моей келье, Что узка в ней постель. Разве люди в иную Ложатся постель? Чтобы спать, лишь в такую Должно лечь постель. Рассудок мой – Тантал В ней исполнен грез, Забыл, не жалеет О прелести роз, О волненьях при виде Мирт и роз. Теперь, когда спит он, И покой так глубок, Святей ему дышит Анютин глазок; Аромат здесь он слышит Твой, Анютин глазок! Розмарин здесь, и рута, И Анютин глазок. Так, я счастлив в постели Дыханием грез И прелестью Энни, Омытый в купели Ароматных волос Прекрасной Энни. Поцелуем согретый, Лаской нежим, – на грудь Преклонился я к Энни, Чтоб тихо уснуть, Ей на грудь, словно в небо, Чтоб глубоко уснуть. Свет погашен; покрыт я, Постель тепла. Энни ангелов молит, Да хранят ото зла, Да хранит их царица Меня ото зла. И лежу я спокойно, В постели простерт, Любовь ее зная, А вы скажете: мертв! Я покоюсь так мирно, В постели простерт, Любовью согретый, А вам кажется: мертв! Вы, увидя, дрожите, Подумав: мертв! И ярче сердце, Чем на небе звезды Ночью весенней В нем светит Энни! Горит разогрето, Любовию Энни, И мыслью и светом Глаз моей Энни!

^{Перевод В. Брюсова (1924)}

ЭЛЬ-ДОРАДО

Он на коне, В стальной броне; В лучах и тенях Ада, Песнь на устах, В днях и годах Искал он Эль-Дорадо. И стал он сед От долгих лет, На сердце – тени Ада. Искал года, Но нет следа Страны той – Эль-Дорадо. И он устал, В степи упал… Предстала Тень из Ада, И он, без сил, Ее спросил: "О Тень, где Эль-Дорадо?" "На склоны черных Лунных гор Пройди, – где тени Ада! В ответ Она. Во мгле без дна Для смелых – Эль-Дорадо!"

^{Перевод В. Брюсова (1924)}

МОЕЙ МАТЕРИ

И ангелы, спеша в просторах рая Слова любви друг другу прошептать, Признаньями огнистыми сжигая, Названья не найдут нежней, чем "мать". Вот почему и вас так звал всегда я: Вы были больше для меня, чем мать, Вы в душу душ вошли, – с тех пор, как, тая, Виргиния взнеслась, чтоб отдыхать! Моя родная мать скончалась рано, Она – мне жизнь дала, вы дали – той, Кого любил я нежно и безгранно. Вы более мне стали дорогой Так бесконечно, как в священной дрожи, Душе – она, чем жизнь своя дороже.

^{Перевод В. Брюсова (1924)}

АННАБЕЛЬ ЛИ

Много лет, много лет прошло У моря, на крае земли. Я девушку знал, я ее назову Именем Аннабель Ли, И жила она только одной мечтой О моей и своей любви. Я ребенок был, и ребенок она, У моря на крае земли, Но любили любовью, что больше любви, Мы, или Аннабель Ли! Серафимы крылатые с выси небес, Не завидовать нам не могли! Потому-то (давно, много лет назад, У моря на крае земли) Холоден, жгуч, ветер из туч Вдруг дохнул на Аннабель Ли, И родня ее, знатная, к нам снизошла, И куда-то ее унесли, От меня унесли, положили во склеп, У моря, на крае земли. Вполовину, как мы, серафимы небес Блаженными быть не могли! О, да! потому-то (что ведали все У моря на крае земли) Полночью злой вихрь ледяной Охватил и убил мою Аннабель Ли! Но больше была та любовь, чем у тех, Кто пережить нас могли, Кто мудростью нас превзошли, И ни ангелы неба, – никогда, никогда! Ни демоны с края земли Разлучить не могли мою душу с душой Прекрасной Аннабель Ли! И с лучами луны нисходят сны О прекрасной Аннабель Ли, И в звездах небеса горят, как глаза Прекрасной Аннабель Ли, И всю ночь, и всю ночь, не уйду я прочь, Я все с милой, я с ней, я с женой моей, Я – в могиле, у края земли, Во склепе приморской земли.

^{Перевод В. Брюсова (1924)}