Лиса в курятнике
Шрифт:
– Слушай, тебя часом извести не собираются? А то как ни приду, ты...
– Тут целителя обещали.
– Обещанного три года ждут, - фыркнула Авдотья.
– Еще говорят, будто бы царица свой конец чует, а потому хочет забрать красоту и силу, вот девиц и собрала самых прекрасных, чтобы, значит, черным волшебством то, что им принадлежит, своим сделать.
Стрежницкий единственным глазом следил за гостьей. И выгнать бы ее, потому как совсем уж неприлично выходит, но тогда вновь придется остаться одному. А одиночество,
...минуту.
И еще одну.
Он в постели, а комната под пологом, и никто не услышит, не узнает.
– А еще говорят, что Навойский давно про все знает, но царицу слушает, потому как, во-первых, любовник...
Стрежницкий фыркнул, хоть от этого и стало больно. Мазь впиталась, а может, просто утратила чудесные свойства свои, главное, глазницу дергало и жгло.
И дерганье это передавалось в пальцы.
А еще мешалась подлюсенькая мыслишка, что теперь-то ни одна девица не взглянет на Стрежницкого не то, чтобы с любовью, хотя бы с симпатией. Нет, женитьбе это не помешает - раз уж матушке обещался, надобно слово держать, - не такие уроды супруг себе покупали, однако...
Обидно, да.
– ...а во-вторых, сам завороженный. Вот и скрывает смерти...
Плохо.
Очень плохо.
Если слухи ходят, то кто-то их распускает.
– А еще что говорят?
Она подошла и присела на постель, положила холодную ладошку на лоб и покачала головой:
– Вы так себя и вправду умучите... у вас жар, знаете?
– Пройдет.
– А то... папенькин полковой целитель тоже говорил, мол, все проходит... особенно со смертью. Покойники, они вообще на редкость здоровый народец. И чего улыбаетесь?
– От вас цитронами пахнет.
– Это туалетная вода такая, - пояснила Авдотья.
– Лежите, я мало что умею, но...
...и сила ее холодная, с цитроновым ароматом.
– ...скоро смуте быть. Я папеньке отписала, потому как местным у меня веры нет. И вы князю передайте, что Пружанские всегда короне верны были. И будут.
Сила уходила в тело, и то отзывалось, молодело, сердце треклятое, возомнившее себя вдруг пребольным, застучало веселей. А Авдотья уходить не спешила, сидела, разглядывала и хмурилась.
– Раньше вы меня не замечали, - пожаловалась вдруг она.
– Вам уехать надобно.
– Бросьте...
– она осторожно коснулась шрама.
– Больно?
– Больно.
Признаваться в том было не стыдно. Почему-то...
– Отсюда... если все так, то смута зреет...
– Скорее уж зреют ее... что? Вы ведь не папенька мой, который думает, будто у меня в голове шпильки и цветочки. Она еще кое-что любопытное сказала. Мол, скоро придет истинный царь... а главное, сама не знает, откуда эта мысль в голове взялась. Так что, передай там...
Передаст.
Всенепременно.
Глава 45
Глава 45
В
– Улыбайтесь, - велел князь, который вновь нацепил обличье человечка ничтожного, и теперь, кажется, сполна наслаждался спектаклем. Он шел, слегка прихрамывая, сутулясь, то и дело спотыкаясь. И создавалось престранное впечатление, будто бы это Лизавета тянула за собой его, а не наоборот.
Князь передал Лизавету фрейлине, незнакомой, но с лицом одновременно строгим и усталым, а напоследок сказал:
– Не вздумайте разгуливать в одиночестве...
– Вы ведь навестите меня?
– тихо поинтересовалась Лизавета, а фрейлина сделала вид, будто не слышит этакого возмутительного предложения.
– Если приглашаете...
И усмехнулся этак, с пониманием. Вот что за человек! У нее щеки вспыхнули, наверняка сие не осталось незамеченным.
Стоило князю удалиться, как Марфа Залесская бросила:
– Могли бы кавалера поискать поприличней, - она сама в синем платье с белым воротничком гляделась юной и прелестной, и наверняка без труда сыскала бы кавалера, а то и двух или трех, и потому на девиц попроще, с запросами невеликими, взирала с искренним недоумением.
– Мне и такой сойдет, - примирительно отозвалась Лизавета. И поискала взглядом Одовецкую.
Или Таровицкую.
Или Авдотью... правда та, похоже, запаздывала. И... надобно будет предупредить, а то ведь... нехорошее предчувствие шевельнулось в груди и притихло, когда Авдотья решительным широким шагом вошла в зал.
– Боже, до чего груба...
– прошептала Марфа.
– Как она вообще сюда попала...
– Призраки говорят, - Снежка возникла за спиной и коснулась золотых волос девицы, - что красота скоротечна...
Та побелела и...
– Призраки?
– шепотом поинтересовалась Лизавета.
– Они и вправду говорят. Иногда. И бывает, что даже со мной, - Снежка по-прежнему глядела мимо людей, будто задумавшись о своем, важном.
– Но люди говорят больше. И часто - пустое... ты знаешь, здесь стало больше призраков. Я их чувствую, но они прячутся.
– И что делать?
Та пожала плечами.
– Искать... сегодня... им плохо, я слышу. Они взывают о помощи, но я не уверена...
– она покусала губу.
– Мне, наверное, нужно кому-то рассказать.
Ага, и Лизавета даже знала, кому именно.