Лиса в курятнике

Демина Карина

– Он чересчур похож на своего отца. Практичен, но напрочь лишен понимания дворянской сути. Кровь...

– Где он?

– Кто?

– Я не собираюсь его задерживать...

...во всяком случае, пока... и следовало бы взять дюжину гвардейцев в поддержку, но нет, не посчитал нужным... а теперь?

Агнешка предупредит?

Несомненно.

Но кто мог предположить... экая наглость...

– Вам и не за что...
– она потянулась и коснулась ленты.
– Отец Святозар не подвластен суду мирскому. И... да, полагаю, у вас найдется что ему предъявить,

но поверьте, он свое отмучился...

– А вы?

– Все... не так просто...

В комнату заглянули.

– Передайте отцу Святозару, пусть заглянет. А вы ждите... не надо опасаться, ему некуда бежать. Он был уже беглецом и многое понял. Все мы многое поняли, жаль, поздно.

Она замолчала и повернулась к окну. Выходившее на реку, то казалось каким-то чересчур уж темным. И профиль Кульжицкой выделялся четким. Она сама казалась грифельным наброском, который лишь тронули акварелью, но так и не решились разукрасить.

– Вы не хотели, чтобы ваша внучка участвовала в конкурсе?

– В этом балагане?
– Кульжицкая слегка поморщилась и приподняла ладонь. С запястья соскользнули янтарные четки.
– Естественно, я не хотела... Гдынечка... она была особенной... она так походила на меня в молодости... конечно, внешность имела несколько простоватую, все же и ее мать, и мой супруг были мещанами, это не могло не сказаться, но душа... я видела в ней себя саму. И хотела уберечь от ошибок.

– Каких?

– Вам подробно перечислить? Пожалуй, главной была эта моя убежденность, что я спасу семью, пожертвовав собственным будущим. Я вышла замуж за человека, которого мне подыскал батюшка. Я пыталась смириться с новым положением, с тем, что двор был отныне закрыт, что я вовсе отлучена от света, где никогда бы не простили...
– ее голос дрогнул.
– Моя внучка должна была блистать... я планировала вывести ее в свет...

...и выйти самой, пусть в иной роли, но все же оказаться во дворце. И что ж их всех туда тянет? Вот сам Димитрий с превеликим удовольствием уехал бы куда... да хоть на край мира гонять медведей, лишь бы подальше.

– Я нашла ей подходящего жениха, кого-то, кто помнит, на что способна старая кровь...

– Но она...

– Она хотела получить все и сразу.

– Ваш брат...

– Полагаю, молится. Он очень боится умереть без покаяния...

– Смерть ему пока не грозит.

Янтарные бусины скользили меж пальцев, хрупкие, напоенные светом, они казались единственной яркой деталью в темном образе.

– Что же произошло?

– Говорю же, девочка оказалась слишком нетерпелива... и несколько преувеличивала свое значение. Видите ли... у каждого древнего рода есть свои тайны. И Гдынечка полагала себя моей преемницей, тогда как я видела в ней лишь хранительницу. Да, герб Бужевых сожжен, но знание... оно не должно было быть утрачено. У Гдынечки не хватило бы сил воспользоваться тем, чему я ее учила. Но вот у ее дочери, рожденной в правильном браке... а там... сила дает право претендовать на возрождение рода. Я понимаю, что это непросто, но...

...вполне возможно.

Лет через двадцать. Или тридцать, когда память

о смуте попритихнет, а вина перестанет быть очевидной. Влияние.

Служба.

И небольшая просьба... сперва восстановить право на герб для младшего сына, а уже там, постепенно... что ж, следовало признать, что Кульжицкая была выгодной невестой.

– Она...

– Моя внучка... как бы это выразиться... боюсь, в том есть и моя вина, но она была донельзя избалована, ко всему полагала себя умной, оставаясь при том честолюбивой. Правда, все честолюбие сводилось к удачному браку. И единственный, кого она полагала достойным своей руки...

– Цесаревич?

– Именно. Я, говоря по правде, не знаю, откуда взялась эта безумная идея, - Кульжицкая перебирала четки, и бусины беззвучно скользили по нити.
– Не от меня... я внушала мысли о смирении... о долге... о том, что стоит обратить внимание на Вышняковских...

– Почему на них?

Кульжицкая пожала плечами, будто утомительно ей было объяснять кому-то вещи столь очевидные.

– Род старый, не растерявший крови и наследия, но несколько оскудевший. Вышняковские всегда были... плодовиты. А еще имели похвальную привычку выделять младшим родовую долю. С одной стороны, несомненно, их нынешнее влияние велико, в основном благодаря поддержке тех самых младших ветвей, которые исключительно формально считаются свободными родами...

А с этой точки зрения Димитрий политику не рассматривал. Впрочем, его извиняло, что политику он вовсе старался не затрагивать, здраво полагая, что недостаточно хорошо в ней разбирается. Имелись на то советники...

...Вышняковские.

Были ли от них кандидатки?

Надо будет взять лист и посмотреть... подумать...

– С другой, главная ветвь ослабела. Да и бунт изрядно подкосил их, не столько физически, наследников у них в достатке, сколько материально... их земли разорены.

...точно, владения Вышняковских располагались аккурат на южных землях, где бунтовщики погуляли от души.

– Виноградники сожжены, винодельни разрушены, не говоря уже о малых фабриках. И сколь я знаю, им пришлось изрядно сократить расходы. Старший подумывал о займе, но понимал, сколь это... опасное мероприятие. Я предложила ему иной вариант.

– Даже предложили?

Бег янтарных бусин ускорился, и стали они будто бы ярче. Димитрий моргнул, избавляясь от наваждения. Никак заговорить пытаются? Но служебный амулет остался прохладен, и если так...

...хотя что они знают о той, старой магии, которой ныне почти не осталось?

– Более того, мы заключили предварительное соглашение...

– А ваш сын...

– Не думаю, что он возражал бы. Его делам подобные связи пойдут на пользу...

– Ваша внучка...

– Я пыталась поговорить с ней, однако... скажем так, в ее голове прочно угнездилась мысль, что она сама способна устроить свое... будущее...

– И ваша договоренность...

– С Вышняковскими? Осталась в силе, естественно. Поверьте, я нашла бы способ воздействовать на внучку. А если не я, то мой сын и его супруга. Они сполна оценили бы партию...