Лиса в курятнике
Шрифт:
...в третий раз она очнулась в своей комнате.
Глава 32
Глава 32
...Ее императорское Величество полулежало в кресле, окруженное дамами, большею частью пребывавшими в превеликом возбуждении, если не сказать - возмущении. Впрочем, оное они, памятуя о последствиях и очень уж крепкой памяти императрицы, демонстрировать опасались.
Разве что...
– Ах, это так волнительно...
–
...не всем быть Юпитерами.
Северцова могла позволить себе меха в июле-месяце.
И ярко-розовую тафту, которая на прочих смотрелась бы превульгарнейшим образом, особенно в сочетании с опалами.
– Что именно?
– Ее императорское Величество вышивали. Точнее они сидели подле станка, развернутого к окну, и держали на коленях корзиночку. Пальцы перебирали нити, будто императрица все не могла определиться, скажем, с оттенком алого...
– Все, - Северцова раскрыла веер.
– Вы и вправду полагаете, что этакое знакомство... с миром реальным пойдет девочкам на пользу?
Страусовые перья, выкрашенные в тот же ярко-розовый, вызывающий колер, трепетали. Поблескивали камни на пальцах и браслетах княгини, пылал румянец на высоких скулах... и следовало признать, что нарисован он был преотличнейше.
А еще, что впечатление Северцова производила вполне определенное: женщины яркой, но оттого по мнению мужчин недалекой. И не только мужчин.
Ей завидовали.
О ней сплетничали, благо, поводы Северцова давала легко, будто вовсе не задумываясь о своей репутации.
Ее ненавидели... и все одно не принимали всерьез, хотя стоило бы.
Вот императрица этою роскошною маской не обманывалась, помнила, что пару десятков лет Северцова, потерявши в бунте мужа и трех сыновей, не сбежала за границу, верней благоразумно перевела капиталы в Ганзейский банк, оставила родовое имение, но лишь затем, чтобы вернуться во главе отряда наемников.
Три сотни - не так уж много, но...
...три сотни обученных магов, которым было обещано прощение за все, что бы ни сотворили они во время войны или до оной...
...три сотни, взявшие сорокатысячный Менск, а после удерживавший его в течение двух лет. И не только его. Княгиня с легкой руки объявила о восстановлении некогда независимого княжества Менского и... нашлись те, кто с удовольствием ее поддержал.
Нет, после уже, когда объявился законный Император, она с той же легкостью присягнула ему, тем самым проявив завидное благоразумие. А вот магов, от которых уцелела десятая часть, при себе оставила.
Мало ли...
...слабой женщине защита пригодится.
– Это... это просто ужасно, - наконец, ободренная примером своевольной Северцевой, вступила баронесса Хирмгольд.
– Бедные девочки...
– Почему бедные?
– Северцева пренаглейшим образом закинула
С бисером.
И поговаривали, что не так давно Северцева завела нового любовника, совсем еще юного.
– Моя дочь... она... никогда... не сталкивалась с подобным.
– Это зря, - Северцева покрутила в пальчиках мундштук. Курить в присутствии Ее императорского Величества она не стала бы, все ж понимая, что еще существуют некоторые границы.
– Иногда стоит столкнуться. Снять розовые очки и увидеть жизнь такой, какова она есть.
Мелькнуло во взгляде что-то такое...
– Вам ли меня понять!
– Действительно...
– Ни одна мать не пожелает своему ребенку подобного... это... это... в конце концов, это унизительно!
– Хирмгольд оглянулась в поисках поддержки, и дамы торопливо закивали.
– И что ж тут унизительного?
– Северцева ногу опустила и юбку поправила, впрочем, скромнее выглядеть оттого не стало.
...а родовое поместье она все ж восстановила, и не только его. Землями она управляла жестко, порой и жестоко, напрочь выкорчевывая и намек на вольнодумство. Помнится, в позапрошлом году жалоба пришла, дескать, несчастных студентов высекли прилюдно. Даже расследование проводить пришлось, правда, лишь затем, чтобы установить, что действовала Северцева исключительно в рамках закона. И кому какое дело, что закон этот был принят с триста лет тому, когда еще удельные князья имели подобное право.
Имели.
Приняли.
А вот отменить то ли позабыли, то ли...
– Все это!
– Помилуйте... каким образом чужое горе способно вас унизить?
– и в голосе проскользнули ледяные ноты.
...а еще Северцева держала с десяток приютов, которые по велению ее открыли при храмах - поговаривали, священники были не слишком рады, но она пригрозила, что перейдет в бриттскую веру, по которой храмы не больно-то нужны, а священникам и вовсе придется довольствоваться малым - и школы для девочек. И не просто выделяла деньги - хотя большей частью за приюты и школы платили именно храмы - но и ежегодно инспектировала их, проверяя, куда оные деньги уходят, и какие порядки в школах держатся.
– Если уж Ее императорское Величества не чураются проявлять милосердие к бедным, то и вам должно быть не зазорно... с вашей-то набожностью...
Хирмгольд скривилась, впрочем, быстро взяв себя в руки. А ведь верно подмечено... набожная она, пожалуй, даже чересчур.
Молебны.
Посты.
И ежегодно святым местам поклониться ездит. И главное, большим обозом...
...Ее императорское Величество сквозь ресницы разглядывали баронессу с немалым любопытством. Она и прежде при дворе являлась, хотя и держаться предпочитала наособицу, всем видом своим выказывая мучительную жалость к тем, кто чересчур уж грешен...