Чтение онлайн

на главную

Жанры

Литературоведческий журнал №37 / 2015
Шрифт:

Очень известным и популярным комментарием к Данте эпохи Треченто был труд Бенвенуто да Имола (начало XIV в. – ок. 1387 г.). Это очень объемный латинский комментарий ко всему тексту «Комедии» 73 . Бенвенуто да Имола преподавал грамматику и auctores, в том числе новейших авторов – Данте и Петрарку, и создал комментарии к Лукану, Валерию Максиму, трагедиям Сенеки, «Буколикам» и «Георгикам» Вергилия и к «Буколической песне» Петрарки, а также два компилятивных труда о римской истории.

73

Современного критического издания не существует, однако, по мнению С. Белломо, имеющееся издание конца XIX в. отличается весьма высоким для той эпохи уровнем подготовки текста: Benvenuti De Rambaldis De Imola. Comentum super Dantis Aldigherij comoediam: Nunc primum integre in lucem editum / Cur. Lacaita J. Ph. – Florentiae: Barbera, 1887. – 5 v.

Комментарий к «Комедии» стал результатом переработки записей (так называемый recollectae), сделанных слушателями двух его учебных курсов в Болонье и Ферраре, прочитанных в 1375–1376 гг. 74 Они, видимо, были задуманы под влиянием публичных лекций Боккаччо о «Комедии», о чем Бенвенуто упоминает в комментарии к Раю 75 .

Боккаччо занимает особое место в списке предшественников у Имолы. Он упоминается неизменно с огромным почтением, а его сведения принимаются на веру: в первую очередь это касается биографии поэта, информация о которой заимствуется из «Жизни Данте» некритически. Очевидно, что именно оттуда были взяты легенда о сонном видении матери Данте и рассказ о реакции веронских женщин, предположивших, что цвет бороды поэта изменился под воздействием адского пламени. Однако, как показал М. Фавиа, знакомство Бенвенуто с текстом «Разъяснений» маловероятно 76 .

74

Barbi M. La lettura di Benvenuto da Imola e i suoi rapporti con altri commenti // Problemi di critica dantesca: Seconda serie, (1920–1937). – Firenze: Sansoni, 1941. – P. 435–470; Paolazzi C. Le letture dantesche di Benvenuto da Imola a Bologna e a Ferrara e le redazioni del suo «Comentum» // Dante e la «Comedia» nel Trecento. Dall’«Epistola a Cangrande» all'etа di Petrarca. – Milano: Vita e pensiero, 1989. – P. 223–276.

75

«…когда я слушал, как мой знаменитый предшественник Боккаччо из Чертальдо читал этого великого поэта в вышеуказанной церкви». Benvenuti De Rambaldis De Imola. Ibid. – Vol. 5. – P. 145.

76

Favia L.M.L. Benvenuto da Imola’s dependence on Boccaccio’s studies on Dante // Dante studies, with the annual report of the Dante society. – Cambridge (Mass), 1975. – N 93. – P. 168–170.

В то же время другие источники сведений Бенвенуто нередко оценивает весьма критически, стремясь выявить имплицитные установки авторов. Например, в анализе достоверности тех или иных исторических и географических данных он подчеркивает, что некоторые из них могли не соответствовать действительности, отражая желание возвеличить свою родину и ее историю, как, например, легенда о происхождении флорентийского городка Фьезоле, который якобы был основан царем Атлантом. Бенвенуто считает это «глупостью» 77 , доказывая свой тезис с опорой на труды Тита Ливия, Боккаччо (sic!) и какие-то неназванные исторические источники. С похожей резкостью он при необходимости расправляется с традиционными средневековыми авторитетами или своими предшественниками 78 . Утверждение автора энциклопедического труда «Зерцало великое» Винсента из Бове о том, что Катон Утический написал некую книгу для школьного изучения, Бенвенуто расценивает как «не только ложное, но и невозможное», поскольку в этом труде упоминается Лукан, живший во времена Нерона 79 .

77

Benvenuti De Rambaldis De Imola. Ibid. – Vol. 1. – P. 509–510.

78

De Simoni A. «Alii dicunt…»: Il rapporto con la tradizione nel Comentum di Benvenuto da Imola (Inferno) // Rivista di studi danteschi. – Roma: Salerno, 2007. – Vol. 7. – N 2. – P. 243–297.

79

Benvenuti De Rambaldis De Imola. Ibid. – Vol. 3. – P. 38.

Однако его подход к «ошибкам» самого Данте несколько иной. Бенвенуто признает, что, описывая смерть Улисса, Данте «не следует ни исторической правде, ни поэтическим вымыслам Гомера или других поэтов». Поэтому «некоторые говорят», что Данте не был знаком с поэмой Гомера. Сам Бенвенуто придерживается мнения, что Данте не мог не знать «известного даже детям и неграмотным». Поэт позволил себе создать новый вымысел («fingere de novo»), отвечающий его цели, так как хотел показать, что Улисс – отважный и великий муж – предпочел короткую, но славную жизнь долгому прозябанию в безвестности 80 .

80

Ibid. – Vol. 2. – P. 293–294.

В комментарии встречаются элементы, свидетельствующие о зарождении своего рода «критики текста», о том, что его автор, сопоставляя различные манускрипты, стремится выявить более удачное чтение того или иного слова. Например, в глоссе к 106 стиху седьмой песни Ада он пишет: «…va in la palude ch'`a nome Stige, или, согласно другому чтению (vel secundum aliam literam), fa una palude ch'a nome stige, и это видится лучшим чтением (et videtur melior litera), quando `ee disceso appi`e de le maligne piagge grige» 81 . Действительно, глагол fa (здесь: образует) лучше сочетается с дальнейшим текстом, чем va (здесь: впадает в).

81

Ibid. – Vol. 1. – P. 268.

На фоне большинства комментариев той эпохи труд Бенвенуто выделяется имплицитным убеждением, что поэма Данте должна рассматриваться как поэтическое, а не теологическое или энциклопедическое произведение. Не случайно «Вступление» ко всему труду начинается с упоминания «Поэтики» Аристотеля и «искусства поэзии», цель которого – прославлять великих мужей прошлого. Поэтологическими идеями наполнен весь комментарий: так, когда Данте встречает у «высокого замка» («nobile castello») четырех поэтов, Бенвенуто не считает эти образы аллегориями моральных качеств, а рассматривает их в историко-литературном плане. Гораций, Овидий и Лукан воплощают для него три поэтических стиля – сатирический, комический и трагический 82 . Подробно они рассмотрены во Вступлении. Трагедия – это стиль высокий и важный (altus et superbus), которым трактуются великие и ужасные деяния – падения царств, разрушения городов, войны, убийства и прочие великие несчастья; в этом стиле писали Гомер, Вергилий, Еврипид, Стаций, Симонид, Энний и др. Сатира – стиль средний и умеренный, трактующий добродетели и пороки, им пользовались Гораций, Ювенал и Персий. Комедия – стиль низкий и простой, в котором пишут о неблагородных и дурных предметах, о сельской жизни, плебеях и бедняках. Знаменитые комики – Плавт, Теренций и Овидий 83 . Поэма Данте, по мнению Бенвенуто, вобрала в себя не только все ветви философии, но и три поэтических стиля, и следовательно, она является одновременно трагедией, сатирой и комедией («Unde si quis velit subtiliter investigare, hic est tragoedia, satyra, et comoedia»). Трагедия она, потому что описывает деяния великих мира сего, сатира – поскольку бесстрашно клеймит пороки всего человеского рода, не исключая могущественных и знатных людей (надо отметить, здесь Бенвенуто эксплицитно противоречит «Посланию к Кан Гранде», в котором автор утверждает, что сатира «не имеет отношения к данному произведению») 84 . Что касается комического рода, то здесь Бенвенуто ссылается (вслед за «Посланием» и другими комментаторами) на определение Исидора Севильского и на ее низкий и народный стиль («a stylo infimo et vulgari») 85 . Но, подчеркивает комментатор, подобно тому как Язон вырастил из зубов змея вооруженных воинов, Данте смог низкими / народными словами передать значительное содержание («ex verbis vulgaribus nascentur fortes sententiae» 86 ). В связи с этим рассуждением следует также упомянуть необычный извод топоса о том, что поэзия скрывает истину (например, под покрывалом вымысла или, подобно ядру ореха, в скорлупе фигуративной речи). Бенвенуто восхищается тем, как Данте удается «тонко и темно скрыть под плащом народной речи» то, что выдающиеся мужи могли с трудом выразить на латыни («mirabile est, illud quod viri excellentissimi vix literaliter dicere potuissent, hic autor tam subtiliter et obscure sub vulgari eloquio paliavit») 87 . У Бенвенуто скрывающим элементом служит не буквальный смысл, а темный народный язык, противопоставленный ясности латыни.

82

Ibid. – Vol. 1. – P. 154.

83

Ibid. – Vol. 1. – P. 18.

84

Данте Алигьери. Малые произведения. – М.: Наука, 1968. – С. 388.

85

Benvenuti De Rambaldis De Imola. Ibid. – Vol. 1. – P. 19.

86

Ibid. – Vol. 4. – P. 340.

87

Ibid. – Vol. 1. – P. 52.

На первых же страницах появляется вместе с эксплицитной цитатой из Горация топос о нераздельном соединении полезного и приятного: «Великий поэт так искусно сочетает приятное с полезным, что одно без другого в его труде найти невозможно» («Hic autem poeta peritissimus delectabilitatem et fructuositatem tam artificialiter contexuit, ut alteram sine altera in eius volumen reperire non possis») 88 . Каким очевидным ни казалось бы нам это замечание, для своего времени Бенвенуто делает значимое заявление, поскольку в томистской эстетике противопоставлялся фигуративный язык поэзии как направленный к удовольствию и фигуративный язык Св. Писания как направленный к пользе (Summa Theologiae. Ia q. 1 a. 9 ad 1.). В этом контексте становится понятным, почему на протяжении одного абзаца этот топос перерастает в восходящую к Альбертино Муссато и тщательно разработанную Боккаччо в «Генеалогии» концепцию поэзии-теологии. Теологию можно назвать поэзией Господа (poetria de Deo), и в то же время, согласно Аристотелю, поэты были первыми размышляющими о Боге («poete fuerunt primi theologizantes de Deo»), так что недаром «наихристианнейший поэт Данте» («christianissimus poeta Dantes») стремился поэзию привнести в теологию («poetriam ad theologiam studuit revocare»), ибо между ними имеется большое подобие («magnam convenientiam»).

88

Ibid. – Vol. 1. – P. 9.

Неудивительно появление еще одного любопытного и довольно оригинального мотива, связанного с моральным воздействием самого творческого процесса на поэта. Бенвенуто не сомневается, что, благодаря сочинению своего труда, поэт стал вести лучшую жизнь и умер лучшим человеком, чем был в молодости («nec dubito quod poeta melius vixit, et melius mortuus est per compilationem huius operis») 89 . В другом месте комментатор восклицает: «Разве не поэзия сделала этого человека из грешника святым? (Nonne poesis fecit hominem istum de peccatore sanctum?») 90 .

89

Ibid. – Vol. 4. – P. 127.

90

Ibid. – Vol. 3. – P. 5.

Но вместе с тем поэзия сродни философии или представляет собой философию под покрывалом («est enim poetria quaedam philosophia velata»). Поэтому настоящий поэт должен знать все науки, хотя и не в полноте, но по крайней мере в основах («verus poeta debet scire omnes scientias, non quidem plene, sed saltem terminos omnium scientiarum»). И здесь Бенвенуто приводит необычный аргумент: и Аристотель, и Гораций в своих поэтиках уподобляли поэзию живописи, а разве может быть хорошим художник, который не знает хоть что-нибудь обо всем («Unde merito Aristoteles, et Horatius in sua poetria assimilat poeticam picturae; sicut enim non potest esse bonus pictor qui non noverit de omnibus rebus aliquid») 91 ?

91

Ibid. – Vol. 1. – P. 159.

Бенвенуто существенное внимание уделяет риторическому и стилистическому аспектам поэмы не только потому, что жанр комментария требовал разъяснения фигур и тропов, но и вследствие теоретического убеждения, что внешняя форма должна подобать предмету. «И здесь следует заметить, что выражения должны соответствовать предмету, о котором идет речь (sermones debent convenire materiae de qua agitur), и слова подбираются так, чтобы они выражали то, что помыслено (verba sunt inventa ad exprimendum conceptum mentis)» 92 . Так, комментируя использование грубой лексики в описании Таис Афинской (Ад, 18, 130–132) 93 , он указывает, что оно вполне оправдано, так как речь идет о блуднице. «Она была столь прекрасна и разукрашена при жизни, а теперь в аду столь же уродлива, оборвана и грязна. И поэтому поэт не мог бы выразиться лучше, учитывая то, о ком он говорит, поскольку речи должны иметь форму, соответствующую предмету (sermones sunt formandi secundum subiectam materiam») 94 .

92

Ibid. – Vol. 2. – P. 488.

93

«И ты увидишь: тут вот, недалече // Себя ногтями грязными скребет // Косматая и гнусная паскуда // И то присядет, то опять вскокнет» (Пер. М.Л. Лозинского).

94

Ibid. – Vol. 2. – P. 29.

Поделиться:
Популярные книги

Долг

Кораблев Родион
7. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Долг

На грани развода. Вернуть любовь

Невинная Яна
2. Около развода. Второй шанс на счастье
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
На грани развода. Вернуть любовь

Титан империи 2

Артемов Александр Александрович
2. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи 2

Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Алая Лира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.30
рейтинг книги
Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Мимик нового Мира 4

Северный Лис
3. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 4

Не отпускаю

Шагаева Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.44
рейтинг книги
Не отпускаю

Тайны ордена

Каменистый Артем
6. Девятый
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
7.48
рейтинг книги
Тайны ордена

Я – Орк. Том 2

Лисицин Евгений
2. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 2

Вперед в прошлое 3

Ратманов Денис
3. Вперёд в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 3

Предатель. Ты не знаешь о сыне

Безрукова Елена
3. Я тебя присвою
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Предатель. Ты не знаешь о сыне

Кукловод

Злобин Михаил
2. О чем молчат могилы
Фантастика:
боевая фантастика
8.50
рейтинг книги
Кукловод

Назад в СССР: 1985 Книга 4

Гаусс Максим
4. Спасти ЧАЭС
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Назад в СССР: 1985 Книга 4

Идеальный мир для Лекаря 13

Сапфир Олег
13. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 13

Неожиданный наследник 2

Яманов Александр
2. Царь Иоанн Кровавый
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Неожиданный наследник 2