Литерный эшелон
Шрифт:
– Сюрреалистично, – заметил Чемоданов-Рундуков, разглядывая в бинокль закрученный винтом мост.
Он был весьма доволен – все складывалось как нельзя лучше.
На холме, над рекой пили чай. Слева и справа грохотала канонада – русские войска продолжали артподготовку. Однако тут войска уже успели преодолеть первую линию укреплений.
Любуясь разбитыми мостами, генерал спросил:
– И все же, что это было?..
– Подземная торпеда, конструкция усовершенствованная лично мною, – пояснил Беглецкий.
– Откуда это у вас? – спросил штабс-капитан.
Он прибыл с опозданием – ездил с какой-то депешей к соседям и вот только что вернулся.
– С неба свалилось… – ответил Андрей.
– Ну, вот еще, – обиделся Чемоданов. – Если говорить не желаете – так и скажите. Но вот за дурака меня держать не надо…
Промолчать? Генерал тоже промолчит. Но обида останется и неизвестно когда вспомнится снова.
– Как на духу: с неба свалилась – видите вот, привезли дирижаблем…
– Это я вижу. А прилетели вы откуда?..
– А с Америки… В прошлом году германцы американский корабль затопили, «Лузитанию». Читали, небось?..
– А как же… Все газеты тогда только об этом и писали…
– Вот Северо-Американские Соединенные Штаты скоро вступят в войну. А покамест, чтоб не нарушать нейтралитет, желают испытать свое тайное оружие. Это, как понимаете, грандиозная тайна… Опасаясь огласки, выбрали Россию – везти, конечно дольше, чем во Францию но куда безопасней.
– А почему я не вижу американских наблюдателей…
– Если вы их не видите, это совсем не значит, что их нет…
И как можно небрежней Андрей указал в сторону шоферов.
– Ах да… Понимаю, понимаю… Ловко придумали…
На авто прибыл посыльный. Оказалось – контрразведка.
Сообщили: телеграфиста-шпиона нашли около моста. При нем была и книга Леблана, несколько, впрочем, окровавленная – по ней и опознали. Убит тремя пулями: одна в затылок, и две – в грудь. Вероятно, перед немецкими окопами крикнул, что он свой, чтоб не стреляли. Германцы, наверное, не расслышали. Зато, наверное, хорошо поняли русские.
– Достойная смерть шпиона, – кивнул Чемоданов. – Закопайте падаль отдельно. Упаси Бог, чтоб он среди честно погибших лежал… И чтоб без креста…
После обратился к Андрею:
– Вот видите как славно, шпион погиб, так и не успев выдать тайны. Если Бог за нас – то кто против?.. Ну что, Андрей Михайлович, вы согласны на ту сторону переправится?..
– Не спешите… Утро вечера мудренее… – и зевнул.
Время шло к полудню, но спать хотелось немилосердно. От постоянной канонады голова стала походить на колокол: в ней постоянно гудело.
– Устали? Отдохните… – разрешил генерал. – Все равно нам нужно время для перегруппировки. Каледин-то подкрепления не дал. Говорит, мол, напрасно вы полезли впереди батьки в пекло. Сперва, дескать, вас раздавят, а после за остальных возьмутся. Я провожу вас… Мое авто отвезет вас в лагерь.
– Да, с вашего позволения, пойдем…
У подножья холма Андрея блицем ослепил фотограф. Чемоданов-Рундуков гордо выпятил грудь, Андрей попытался закрыться, но не успел.
– Что за чертовщина? Кто пустил сюда корреспондента?..
– «Русское слово»! Прибыл запечатлеть наступление славных русских войск, которое замечательно успешно!
Андрей обрушился словно лавина:
– Что он тут делает? Какое к чертям собачьим «успешно замечательное»? Немедля забрать фотографический аппарат! Негатив – уничтожить, корреспондента – на гауптвахту… – но, подумав, сменил гнев если не на милость, то на нечто более мягкое. – Под арест его!
Ошарашенный корреспондент с удивлением смотрел на капитана, который раздавал приказы генерал-майору.
– Андрей Михайлович… – постарался успокоить его Чемоданов.
– Право-слово, это лишнее… – вмешался штабс-капитан. – Ежели начнем отбирать фотографии да корреспондентов под ключ, так в прессе шкандаль будет неуместный… Оно вам и нам надо?..
Нет, это совершенно было лишним.
– Да поймите же их… Тут по всему фронту – артподготовка. Скукота смертная. И выясняется, что на одном участке ее нет, мало того, войска продвинулись – смешно сказать: на четыре версты. Вот он и прибыл, дурачина, падкий до сенсации…
Корреспонденту оставалось только кивнуть: лучше быть вольным дурачиной, чем умным сидеть под замком.
– Ну, покажем ему пленных австрияков, дадим из «манлихера» пострелять – вот и вся сенсация. Отдыхайте, Андрей Михайлович, отдыхайте…
Данилин позволил себя усадить в авто: действительно, какой пустяк. Видно, нервы расшалились, слишком мнителен… Надо отдохнуть…
Капитана-самодура корреспондент проводил малопочтительным взглядом: верно, какой-то высокородный расшумелся, выпив лишнего. Позже, уже в редакции, кто-то сказал, что уж слишком он похож на авиатора Данилина. Но корреспондент отмахнулся: что ему делать на другом участке фронта да еще с пехотными командирами?
В машине Андрей протер глаза: слезились, все казалось мутным, расплывчатым. А для пилота потерять остроту зрения – горе. Хотя, может быть, дело в усталости. Проспаться хорошенько, и все пройдет. Андрей скосил взгляд на Беглецкого. Удивительно, но тот совершенно не показывал признаков усталости.
– Что это с вами, Михаил Константинович… Вроде бы и отдыхали всего-ничего, а свежи, мильпародон не по годам…
– Ах… Да нет тут особого секрета. Из семян иноземных растений удалось сделать чудную вытяжку, наподобие кофе, только сильнее. Кто выпьет, тому хватает двух часов сна в сутки. Правда потом природа свое берет и надобно отсыпаться. Но иногда просто глупо терять восемь часов на сон, когда вокруг так много интересного и непонятного.