Лоенгрин, рыцарь Лебедя
Шрифт:
Он понял, улыбнулся.
– Милая, ты заботишься, чтобы я как-то ненароком не уронил свою рыцарскую честь?
– Ну да, – проговорила она тихо и оглянулась. – Нехорошо, если тебя хоть кто-то увидит с луком в руках… Тут же разнесут весть, что ты не брезгаешь оружием простолюдинов!
Он мягко поцеловал ее в чистый лобик.
– Милая, я все понимаю.
– Значит, ты оставишь лук?
Он покачал головой.
– Нет, конечно.
Она вздохнула.
– Лоенгрин, есть вечные понятия, через которые не могут переступать даже короли.
– Я не король, – ответил он просто. – Я паладин.
Он еще раз поцеловал ее в лоб, как бы давая понять, что разговор насчет условностей окончен, поправил перекинутую через плечо перевязь и подтянул пряжку выше.
– А паладин не рыцарь?
– Паладин, – ответил он серьезно, – это христианский рыцарь. В самом деле христианский, а не только по названию. Для Господа нашего нет разницы между королем или последним простолюдином. Сам Иисус, кстати, был простолюдином, не слыхала о таком? И все его апостолы совсем не из знати. Рыбаки всякие рыбопахнущие, землепашцы немытые… И потому паладин, следуя путем Иисуса, относится к каждому человеку с уважением. И к любому оружию тоже.
Ее глаза моментально наполнились чистыми прозрачными слезами.
– Лоенгрин, мне страшно…
– Я же не на войну иду, – сказал он ласково. – Просто проедем по Брабанту чуть-чуть. Что я за правитель, если не буду высовывать носа из замка?
– Все равно страшно, – прошептала она.
Он обнял ее и поцеловал в чистый лобик. От волос свежо пахнет ромашками, Эльза уткнулась ему в грудь, он крепко сдавил ее в объятиях и тут же отпустил.
Она с опаской посмотрела ему в лицо, задумчивое и печальное, сказала быстро:
– Делай, что делаешь! На меня не обращай внимания. Ты мужчина, ты знаешь лучше.
Он кивнул, взгляд его словно бы пронзил стены замка и ушел в бесконечность.
– Ладно, – произнес он задумчиво, – я же хотел доказать ему? Ну вот, берись, Лоенгрин…
Эльза спросила обеспокоенно:
– Кому доказать?
Он отмахнулся:
– Да это так, не обращай внимания.
– Ты чем-то встревожен, дорогой?
Он смущенно улыбнулся.
– Да нет, пустяки. Ладно, я все-таки больше воин, чем хозяйственник, потому сперва мы проедем через Зачарованный Лес, надо посмотреть, что мешает крестьянам там рубить лес. Заодно решу и хозяйственную проблему.
Она ахнула:
– Лоенгрин! Ты победил Тельрамунда, но я не хочу, дорогой, чтобы победа вскружила тебе голову. В Зачарованный Лес опасно вторгаться даже с войском!
Он нахмурился.
– Почему?
– Нечистая сила не признает рыцарские поединки.
Он кивнул.
– Понял. Спасибо за подсказку. Но все-таки я съезжу. Если я лорд Брабанта, то как я могу терпеть, не чувствуя себя униженным, что нечисть прямо под стенами моего замка ведет себя так… вызывающе?
Во дворе слуги и оруженосцы заканчивают седлать коней, слышатся шуточки, смех, довольные возгласы. Уже все знают, что рыцари поедут усмирять графа Гердвина. Новый герцог не стал медлить, моментально решил принять жесткие меры, чтобы желание отстоять независимость не пошло по землям, как пожар по лесу в жаркое лето.
Так что граф Гердвин, человек смелый, гордый и неистовый в бою, либо признает власть молодого хозяина Брабанта, либо потеряет замок и земли, а это уже весело и предвкушаемо.
Лоенгрин прислушивался к разговорам, мрачнел. Сзади неслышно подошла Эльза, обхватила тонкими детскими руками, прижалась, как лоза к дереву.
– Мой господин…
Он повернулся, она вскинула голову, он с нежностью смотрел в милое светлое лицо, никогда не знавшее лучей солнца, в ее крупные глаза, настолько светлые, что всяк невольно сравнивает с чистейшей водой горных ручьев.
Ее нежные губы, как лепестки роз, слегка приоткрылись, голос прозвучал ласково и встревоженно:
– Неужели вам так уж необходимо ехать лично, мой лорд?
– Приходится, – ответил он с неловкостью. – Мир несовершенен…
– Таким его создал Господь…
– Но нам поручил следить за ним, – сказал он ласково, – беречь, холить и улучшать.
– А Господь?
Он объяснил терпеливо:
– Господь нам не слуга, а отец. Подрастающие дети сами должны выполнять работы по дому и саду.
Она прошептала:
– Я слышала, Перигейл жалеет вас, мой господин. Говорит, вам было хорошо, когда вы охотились на драконов и прочих чудищ… Он говорит неправду?
– Правду, – ответил он со вздохом. – Сейчас мне в сто крат тяжелее, Эльза. Единственное, что меня поддерживает, – твоя чистая и целомудренная любовь, твоя верность и преданность.
Она счастливо вскрикнула и прижалась к нему сильнее. Он обнял, погладил по голове, но взгляд его устремился поверх нее за пределы замка, где раскинулся буйный и своенравный Брабант.
Через час они уже мчались с тяжелым топотом копыт под ярко-синим небом и по изумрудной траве, такой свежей и сочной, что хоть дам корми, как изящно выразился сэр Харальд Оустейнсон, дамский угодник, у которого все разговоры только о женщинах и о том, как им угодить.
Все в нарядных одеждах, кавалькада похожа на поток цветов, что несется по ручью, так же изгибаясь по дороге, как вода по прихотливому руслу.
Сэр Торбьен Олсонторн, обычно самый молчаливый рыцарь, внезапно вскинул руку.
– Стоп-стоп! – крикнул он. – Кто мы, простолюдины или рыцари? Зачем нам следовать всем извилинам дороги, когда можно напрямик?
Сэр Перигейл проворчал:
– Напрямик – это через лес, а потом по топкому болоту?
– Я знаю все пути, дороги и даже тропки, – заявил сэр Торбьен Олсонторн гордо. – Уверяю вас, доблестные друзья, лес – это не совсем лес, а так, лесок, а через болото пройдем по краю, замочив только копыта!.. Да и то не свои, не хмурьтесь, сэр Перигейл, а всего лишь конские, их не жалко!