Лонгхорнские распри
Шрифт:
— Ну и хитрющий у тебя брат! — улыбнулся Барри. — Знаешь, я хочу кое о чем тебя спросить. Давай выйдем на улицу. Только через заднюю дверь.
Выйдя из магазина, они оказались в узком проходе между стеной здания и окружавшей его высокой дощатой оградой. Подул теплый ветерок, колыхнувший подол легкого платья девушки. Литтон внимательно посмотрел на нее и увидел, что она от волнения дрожит. В этот момент ее глаза были синее, чем у него самого.
— Хочу задать тебе один вопрос, — сообщил Литтон. — Если не пожелаешь на него ответить — не надо.
— Спрашивай, — предложила Лу.
— Помнишь,
Барри сразу понял, что его вопрос застал девушку врасплох, — он увидел, как она сделала глотательное движение, а глаза ее стали большими и круглыми.
— Наверное, ты посчитаешь меня дурочкой, но я тебе все же отвечу, — говорила Лу. — Вчера вечером Джимми вернулся каким-то очень возбужденным и стал умолять меня ему помочь. Когда я согласилась, брат попросил меня сходить к вам и спросить, не у вас ли он.
— Ничего не понимаю! — удивился Литтон.
— Но это еще не все, — предупредила девушка. — Он сказал, чтобы в разговоре с тобой я непременно упомянула, что мы с отцом очень хорошо к тебе относимся, верим в тебя, восхищаемся твоей храбростью и спокойны за Джимми, который хочет быть во всем на тебя похожим. Понимаешь, мне очень неловко было это говорить, но, как ты помнишь, я все же сказала.
Литтон посмотрел куда-то вдаль.
— Странно. Как мальчишка мог про все разузнать? — чуть слышно прошептал он, потом, помолчав, вновь обратился к Лу: — Не могу тебе всего объяснить, но кое-что я все же понял. Так вот, Лу, если бы ты не пришла ко мне вчера и не сказала тех слов, то уже сегодня меня с Виллоу в городе не было бы — мы уехали бы на поезде за сотни миль от Холи-Крика! Вчера у меня сдали нервы, я был страшно напуган. Но, трусливо сбежав, я уже никогда бы не стал прежним Барри Литтоном. А ты, Лу, своим приходом меня спасла!
— Каким образом? — не поняла девушка. — Джимми вел себя как-то загадочно, а ты и того хуже.
— Я все тебе объясню, — пообещал Литтон. — Дело в том, что ваше семейство я считаю самым честным и благородным. Такие люди, как вы, мне встретились впервые. А когда я понял, что вы верите в мои силы, то бежать, словно крыса, уже не смог. Вы вдвоем, ты и Джимми, заставили меня пересилить страх и не потерять достоинства. А теперь, Лу, пойду-ка поищу Джимми. Сейчас я погряз в проблемах, а про быка уж и не говорю. Однако, когда все уладится, обязательно приду к мистеру Риберну и попрошу дать мне какую-нибудь постоянную работу. Все равно какую. Он резко повернулся и быстро зашагал вдоль забора.
Оперевшись рукой о стену, не мигая, Лу смотрела ему в спину, но Барри вскоре свернул за угол дома, так и не обернувшись.
Он шел по улице быстрой, пружинящей походкой. Сердце его после разговора с Лу Риберн бешено колотилось, а глаза радостно сияли.
В полуквартале от магазина Литтону попался подросток с копной взъерошенных волос, на лице которого под темным загаром едва проглядывали веснушки. Он махнул мальчику рукой, и тот тут же подскочил к молодому человеку.
— Да, Барри?
В городе не было мальчишки, который бы не гордился тем, что его подозвал к себе сам Литтон.
— Ты сегодня не виделся с Джимми?
— После того как нам встретилась толпа, которая несла двух вымазанных в смоле сыщиков, я его не видел. А до этого он пригласил меня и других своих самых близких друзей в салун к Толстяку Оливеру и там угостил нас выпивкой…
— Выпивкой? — удивился Барри.
— Да, имбирным пивом, — улыбнулся мальчик. — У Джимми было полно денег, и мы здорово провели время. А когда ушли от Оливера, по дороге увидели толпу с Крейвеном и Джонсом. Теперь они некоторое время никого ловить не смогут, и никто больше не решится устраивать на тебя охоту. По крайней мере, в нашем городе. Так вот в этой толпе мы и потеряли Джима.
— Потеряли? А где ты видел его в последний раз?
— На углу табачной лавки…
Литтон тут же направился к этой лавке. Табачными изделиями торговал одноногий мужчина с желтым лицом. Его обожал весь Холи-Крик за то, что он создал в городе бейсбольную команду и оплачивал все ее расходы. На его же деньги приезжали на соревнования команды из соседних поселков. Покровительство спортсменам было единственной добродетелью владельца табачной лавки, но ее оказалось достаточно, чтобы его любил весь город.
— Ты Джимми не видел? — войдя в магазинчик, обратился к нему Литтон.
— Видел. Утром возле магазина он разговаривал с двумя парнями. Слушай, Барри, у меня отличные новости. Только что получил письмо от одного самого быстрого в округе бейсболиста. Он пишет, что в поисках работы собирается приехать в Холи-Крик. Представляешь, если мы сможем подыскать ему здесь работу, какая у нас будет…
— Да, новости отличные! — перебил его юноша. — С какими парнями беседовал Джимми?
— Раньше я их никогда не видел, — ответил инвалид. — Но…
— Так они тебе незнакомы? Ты уверен? Тебе же в Холи-Крике известен каждый. А ты не ошибаешься?
— Нет-нет, я точно их не знаю. Что случилось, Барри?
— А куда он побежал потом? — спросил Литтон, у которого сердце екнуло.
— Немного поговорив, эти парни ушли вместе с Джимми, — сообщил хозяин лавки. — После того как ты сделал из него знаменитость, каждый ковбой считает за честь составить ему компанию! А кроме того…
— Мальчика не было дома весь день. Я его сегодня не видел, его приятели тоже не знают, где он, а ты говоришь, что Джимми ушел куда-то с двумя незнакомцами, — быстро подытожил Барри и, не попрощавшись с владельцем магазинчика, выскочил на улицу.
Одноногий инвалид доковылял до двери и выглянул наружу.
— Видно, что-то произошло, — пробормотал он, глядя на бегущего Литтона. — Иначе он так бы не суетился. Ишь как побежал! Представляю, какую взбучку устроит парнишке, когда его найдет. Ну и денек выдался!
Прибежав на конюшню, Литтон оседлал свою пятнистую кобылу и напрямик через поля помчался на ней туда, где обычно купались местные ребятишки. Раскрасневшись от бешеной скачки, тяжело дыша, он остановил лошадь на краю пруда, где увидел группу из десяти подростков. Одни, прячась в тени, словно воробышки, сидели на деревьях, другие расположились на камнях, а третьи забавлялись тем, что лепили из глины шарики и бросали их в воду.