Ловушка для химеры
Шрифт:
– Но у тебя же получается? И имей в виду, этой ночью я собираюсь спать сном младенца, а не караулить золотоволосых убийц с ножами для вскрытия конвертов. Ну, нет другого места, достаточно безопасного для тебя. Никому не верю, все как в старые добрые времена... А наверху сейчас весело. Только, как всегда, не мне. Брошу все, уйду в солдаты.
– Змей широко, вкусно зевнул.
– Рам! Я до утра с ума сойду.
– А ты еще не?.. Ну тогда, дорогая, поздравляю. У тебя невероятно крепкая психика. Ее тараном не расшибешь. Всегда поражался как вы, женщины, любите из ерунды проблему делать. Места тут до демона. Обернусь - и что ты сможешь сделать громадному змею, сама подумай? Так что успокойся, приведи себя в порядок - ванная на право. И будешь убивать - не буди. Хотя... буди, дорогая, сколько влезет. Все равно не проснусь.
Когда звезда добралась до покоев Алеты... вернее, до лестницы, ведущей в ее покои (культурно, под отводом глаз), Янг уже ждал там. С новостями.
– Ее увели. Может быть, зеркалом, но скорее - тайным ходом, магических возмущений я не уловил.
– Откуда сведения?
– не поверил Хитрец.
– Внутрь вошли три человека, не вышел ни один. Вопрос - куда они делись?
– насмешливо отозвался Янг.
– Сидят там. Нет?
– Так тихо, что даже не дышат? Тогда другой вопрос - куда делся тот, кто довел их до такого состояния. Я хочу видеть того, кто в одиночку справился с Котом, Черным и, на закуску, с императрицей-южанкой так, что они и пискнуть не успели.
– Да, маловероятно, - нехотя признал Орв.
– Зато только что в покои императрицы пронесли большой букет.
– Букет?
– переспросила Наарита.
– Северных цевий. Безупречно белых.
– У императрицы много поклонников, - заметил Леф.
– Записки не было?
Янг протянул ему лист бумаги, сложенный в изящный конверт. Преподаватели Школы приложили немало усилий, чтобы ученики забыли всякие рыцарские глупости, вроде той, что чужие письма читать нельзя. И помнили лишь одну заповедь: кто владеет информацией, тот владеет ситуацией.
Конверт вскрыли без колебания.
– Ничего себе!
– присвистнула Наарита. И было от чего. Письма не было. Вместо него неизвестный художник изобразил скорпиона с поднятым хвостом. Лаконично, штрихами - но вполне узнаваемо.
– И что это, к демонам, означает?
– Что цветы не Алете, а нам, - Келли азартно улыбнулась, - господа, кто знает язык цветов?
– Ты, - угадала Восьмерка, - И? Что означает Северная цевия?
– Точно не "ваш зачет провален". Потому что Белка просто сияет.
– Белые северные цевии означают: "Доверяю всецело..." - проронил граф Ласси, - Кот дал нам карт-бланш.
– Святые Древние, помогите этому миру, - благостно произнесла Наарита, сложив руки на груди.
Глава 38
Ночное море - как кусок дорогого айшерского шелка, расшитого серебром. Луна постаралась. Она висела над зубцами крепостной стены, уже почти полная, почти круглая. Кто бы и не заметил - тарелка и тарелка. Но до настоящего полнолунья было еще два дня.
Свет в кабинете сеньора края, владетельного герцога Монтреза, не гас далеко за полночь, но это как раз было нормально. Здесь говорили, почтительно склонив голову, что Святые Древние благословили сеньора "вторыми глазами". Значит, пока одна пара - спит, вторая - старается на благо Империи и герцогства.
В мире Маргариты тоже встречались такие маньяки, но там их безо всякой поэзии называли трудоголиками (прозрачно намекая, что это - лечится. При должном старании).
– То есть основного удара нужно ждать по двум направлениям: Каротта и Картаэлла...
– маршал весьма небрежно и размашисто, но на удивление точно провел на карте две стрелки с севера и юга. Обе они смотрели в одну точку и неприятно напоминали руки, готовые сомкнуться на горле столицы.
– Сведения точные?
– шевельнул бровью Марк.
– Скажем так... восемь из десяти. Мои ребята получили задания в этих районах и кое-что заметили. Двое лидеров рискнули, нарушили правила Игры и послали мне гонцов. В Картаэлле наемники собираются в порту. Уже давно собираются, содержатели кабаков и борделей не знают, за кого Ткачихе молиться, таких доходов они с прошлой войны не видели. А еще - организованы заставы для гонцов, на всем караванном мосту. Верблюды заранее оплачены, в аренду их никому не дают. И звери не тягловые, а беговые.
Марк кивнул. Поднял темные, серьезные глаза:
– А Каротта?
– Там у меня тоже... поиграли. Две пятерки сцепились: барона Жакри и шевалье Ашанди. Пока пытались друг друга научить плохому - поймали подозрительного парня. Ашанди подвесил его за ноги и меньше чем за короткую клепсидру вытряхнул, что в шести монастырях Каротты собираются интересные паломники. После чего плюнул на Игру и наведался в один из монастырей... Я дам этому парню место в Отряде, даже если его пятерка не выиграет. Он прошел по волосу и, цени, стратег - остался в живых, ничем себя не выдал и умудрился выскользнуть с добытыми сведениями. А, главное - понял их значимость и немедленно передал, зеркалом, лично в руки Скорпиону.
– Почему такие важные вещи мы узнаем почти случайно?
– Потому, что Школа существует только восемь лет. Обученных людей не хватает. Я их посылаю в Кайору, на побережье, в Миар - туда, где "горячо". А в Каротте и Картаэлле было всего лишь тепло.
– Эшери остановился напротив окна, выпрямился. Силуэт его, и так тонкий, вытянулся в струну. - Я с себя вины не снимаю.
– И чего они так взъелись?
– безразлично спросил Марк, буравя взглядом потолок, - подумаешь, прошел маршем по территории чужого государства... Даркшеб, это ведь не Империя, я ничего не путаю? Дошел до Серых скал. Закопал в песок больше четырех сотен преданных воинов Кесара и пару десятков Святых Жрецов. Осквернил храм... Точнее - сравнял его с землей?
– Чего там осквернять было?
– неподдельно удивился Эшери, - они там дурман и яды гнали в товарных дозах. И вообще, нас там не было. Были радикально настроенные представители местной оппозиции. Беда же не идиот, чтобы улики оставлять.
– Тогда чего Благочестивый к тебе примотался?
– А у него паранойя, - невозмутимо сообщил Кот, - я ему везде мерещусь, даже в собственной утренней чаше для омовения.
– Бедняга, - посочувствовал Марк, - за что ему такие кошмары? Ты бы посоветовал Благочестивому самому своими зельями полечиться. Дурманом, там... А если не поможет - ядом.