Ложь
Шрифт:
подавленным и печальным… Не прислушиваясь к разговору, сам того не желая, он слышит глупую
болтовню Аделы Ботель, находящейся в столовой вместе с Вероникой.
– Вот и славно, что Вы остались, потому что Вы утомлены, да и я тоже устала… Но я рада-
радешенька… Я так довольна… Ваш дом – великолепен. И Ваши подарки мне очень-очень понрави-
лись. Какая прекрасная блузка и какие превосходные духи!.. Ай, Вы ведь знаете, как жить!.. Вот если
бы Вы помогли мне составить список
– С большим удовольствием. Если хотите, то прямо завтра.
– Благослови Вас Бог… Не подумайте, что я суеверна, но с тех пор, как Вы приехали, моя жизнь
изменилась. Само Провидение, счастливый случай послал мне Вас. С каждым днем в руднике все
больше золота. Мой Хайме с каждым днем все в лучшем настроении. Сегодня утром он показался мне
другим человеком, любящим и ласковым… Я приведу в порядок весь мой дом,следуя Вашим советам.
Думаю, если все будет по-прежнему, в скором времени мы будем припеваючи жить в Матто Гроссо.
– Для меня это будет большой радостью.
– А теперь я побегу, поскольку надоела, да и Вы должны написать письмо. До свидания, Веро-
ника… И будьте счастливы в своем новом доме. Так счастливы, как Вы того заслуживаете, и как я Вам
этого желаю… До завтра. Как я Вас люблю, подружка моя!.. Спокойной ночи, Сан Тельмо… В до-
брый час!.. Оставляю Вас счастливым со своей женой… Не провожайте, вам не стоит так беспокоить-
ся из-за меня… На днях я должна пригласить вас на завтрак… До свидания… до свидания…
– Эта сеньора Ботель невыносима!..
– Она – славная, искренняя женщина… В этом мире так мало добрых душ… С твоего позволе-
ния.
– Вероника…
– Что?..
Он остановился, глядя ей в глаза. Но под взглядом этих бездонных черных глаз, Де-
метрио не знает, что сказать… Взгляд, один только взгляд, и он находит в нем самое болезненное из
наслаждений, поскольку в этом лице не замечает красоты, схожей с красотой того важного, правильно
очерченного лица, хранящего величие античной богини.
– Ты хочешь сказать мне, что направляешься в таверну?..
171
– Я никуда не иду. Я остаюсь здесь. Не хочешь посидеть на веранде?.. Здесь так свежо и про-
хладно…
– Я иду писать письмо. С твоего позволения…
– Писать?.. Я думал ты уже написала письмо раньше… Разве Реверендо Джонсон не занялся от-
правкой твоего письма?..
Сколько тревоги в его вопросе, и как тоскливы его горячие, вопрошающие и отчаявшиеся се-
рые глаза. С таким обжигающе-страстным желанием ожидает он ответа, что Вероника задерживается, словно испытывая наслаждение от его страдания.
– Думаю, ты не запретишь мне написать письмо родным…
– Я никогда тебе этого не запрещал,
зал тебе об этом. Ты будешь писать сейчас?.. Попросишь помощи?..
– Требовать от меня того, чтобы я сказала, о чем собралась написать, еще хуже, чем запретить
писать.
– Отлично! Не говори ни слова!..
– А теперь ты уходишь в таверну?..
– Мне не нужно идти в таверну, чтобы напиться, как мне заблагорассудится… Аеша!.. Аеша!..
– Ты звал меня, хозяин?..
– Принеси мне виски… Сюда, на веранду… Целую бутылку и стакан…
– Конечно… конечно, хозяин…
Босоногая Аеша мчится стремительно и неслышно. Вероника подходит к балюстраде прихо-
жей…
– Игуасу!.. Ты здесь?..
– Я здесь, белая королева… Жду письма, о котором ты мне сказала. Оно уже готово?..
– Поднимись и сядь сюда. Я отдам его тебе, как только закончу, а ты немедленно отвезешь его в
Куйабу…
– Как прикажешь, белая королева… Я принесу твое письмо, и моя пирога помчится по реке.
– Вот виски, хозяин Деметрио…
– Подай мне его… Наполни хорошенько стакан… и останься здесь, рядом со мной, чтобы
наполнять стакан, как только я опустошу его…
– Ты разрешаешь мне остаться здесь?..
– Ты это уже слышала. Дай еще…
– Сейчас, хозяин…
Сладострастная и хищная, как молодая тигрица, Аеша примостилась в ногах у Деметрио, вы
зывающе глядя на Веронику, но та лишь презрительно улыбается…
– Чудесная семейная картина… Не сиди, как на иголках, Игуасу, я закончу письмо немедленно.
– Хочешь, чтобы я тебе спела, хозяин?..
– Да, Аеша… спой.
– Я знаю одну очень красивую песню… Ее поют женщины из таверны.
Вероника прошла в столовую. Ручка медленно скользит по белейшему листку бумаги, пока с
веранды раздается голос Аеши, словно в радостной песне вызова…
* son – сон, народная песня и танец в Центральной Америке и Мексике
Глава двадцать пятая.
– Письмо от Вероники, Теодоро!
– Ну наконец-то оно пришло. Уже было время ответить на мое письмо…
– Но оно не для тебя… оно – для меня.
– Для тебя?.. Да что ты говоришь?..
– Мы написали в один и тот же день. Вирхиния отправила наши письма вместе.
– Да неужели?
172
Отодвинув стул,Теодоро де Кастело Бранко быстро поднялся из-за письменного стола. Его ли-
цо выражает недовольство гораздо сильней, чем ему хотелось бы показать…
– Я думал, что сначала она напишет мне…
– Я даже боялась, что она забудет мне ответить… Но впервые в жизни она проявила себя воспи-