Ложь
Шрифт:
– Что это?
– Небольшая вещица… Кружевной платок. Тем не менее, достаточная, чтобы указать мне дорогу
мести.
Глава вторая.
– Но Джонни… Хватит болтать всякие глупости!.. Ты убиваешь меня этими своими идеями, я
умираю от смеха.
Шесть часов вечера. Прекрасный майский вечер. Слуги убирают остатки сытного обеда и без-
укоризненный серебряный сервиз, между тем, как на застекленной ротонде, пристроенной к террасе, две девушки
– Ты всегда смеешься над всеми планами Джонни, чтобы помучить его. Вероника, ты поступа-
ешь плохо, лишая его надежды.
– Просто я не верю в твердость его намерений заняться чем-либо. Если я и позволяю себе, по
обыкновению, как-нибудь подшутить над Джонни, это лишь для того, чтобы подзадорить его. Разве
ты это не понимаешь? Ты действительно воспринимаешь это, как плохое?
– Я знаю, что ты всегда права, Вероника. Я и в самом деле не являюсь трудолюбивым челове-
ком, я чересчур люблю жизнь, красоту, мне очень нравится созерцать небо, море… и глаза некоторых
женщин…
– Льстец!
– Восхитительные глаза женщин моей земли. Я – человек, которому обычно вполне достаточно
того, что дает ему это солнце и этот климат, который не привык выматываться на работе, страстно же-
лая скопить слитки золота, но зато я привык наслаждаться жизнью, несмотря на то, что многие осме-
ливаются осуждать нас за это.
– Знаешь, я думаю точно также, как ты, но Вирхинию это возмущает. Она – муравьишка, кото-
рый считает идеалом жизни – наполнять каждую секунду работой.
– Не настолько, но, хотя вы и издеваетесь надо мной, мне нравится быть при деле. Поскольку я
небогата, то думаю, что должна научиться довольствоваться тем, что у меня есть; я всегда понимала, 8
что праздность – мать всех пороков.
– Может быть, но также мать всего совершенства и изысканности… Бездельничая, мы мечтаем, и думаю, что нет ничего лучше грез, сестренка.
– Браво!.. Мне так нравится, что ты отстаиваешь наши устои.
– Джонни всегда защищает то, что ты хочешь и делает то, что ты приказываешь. Я же всегда
слишком…
– Идем, бедняжка!.. Ты воспринимаешь шутку всерьез?.. Никто не осуждает твое трудолюбие, но должны же мы оправдать нашу лень.
– Ах, Вероника!.. Ты так красива, что этого уже вполне достаточно…
Привлекательная Вероника весело рассмеялась, откинув назад свою красивую голову, с превос-
ходно очерченным греческим профилем. Она, действительно, прекрасна настолько, что разжигает
страсть; глаза ее кузена, кажется, доказывают это. Мягкие волнистые черные волосы слегка отливают
синевой;
глядом; матово-бледные щеки и рот, сочный, сладкий и свежий, словно сияющий спелый тропический
фрукт. Все в ней дает ощущение власти, огня, страсти – от ее плавных жестов, полных утонченного
сладострастия до гордого изящества, с которым она поднимает свою голову.
– Быть такой хорошенькой, как Вероника, должно быть прелестно.
– Ты тоже очень красива, Вирхиния.
Обернувшись к Вирхинии, Джонни де Кастело Бранко изменил выражение своего лица на лас-
ковое и любящее лицо старшего брата. Взглянув, он заметил, залившееся от смущения краской, изящ-
ное лицо с утонченными чертами, поскольку Вирхиния де Кастело Бранко, двоюродная сестра
Джонни и Вероники, тоже очень миловидная девушка – невысокая, хрупкая, с большими светлыми
глазами, золотистыми волосами и маленьким изящным ротиком. Она по-детски прелестна и так изящ-
на, точно фарфоровая куколка; она очаровывает, словно маленький печальный ангелочек.
Странно, но иногда, наоборот, ее небесные глаза излучают стальной блеск, в них сверкают воля
и неожиданная сила, но почти тотчас же веки с густыми ресницами опускаются, приглушая и скрывая
этот блеск, гася его.
– Я уже знаю, что тебе ничего не нравится…
– Но, детка, какой вздор!
– Я поняла это с первого дня твоего приезда. Взглянув на Веронику, ты ослеп…
– Ну хорошо…
– Конечно, тебя нельзя винить. Вероника очаровательна, а я ничего не стою, почти ничего…
– О чем ты говоришь, дитя души моей?..
Донья Сара де Кастело Бранко появилась под сводами арки, отделяющей ротонду от гостиной.
Это – высокая, импозантная женщина, одетая по-королевски элегантно, до сих пор сохраняющая сле-
ды былой красоты, достойной внимания. Взгляд ее беспокойно скользит по лицу сына и равнодушно
перемещается на великолепную фигурку ее племянницы Вероники, которая, увидев ее, поднялась. И
тотчас же донья Сара с глубокой любовью опускает свой взор на белокурую Вирхинию, которая, слов-
но девчонка, спешит укрыться в ее объятиях.
– Я ничего не стою, но ведь ты же любишь меня, правда, тетя Сара?
– Тебя люблю и я, и все в этом доме любят и высоко тебя ценят во всем. Думаю, что никто не
был бы способен сказать тебе обратное.
Ее взгляд снова стал враждебным, остановившись на примирительно улыбающейся Веронике.
– А, так это была ты, не правда ли, Вероника? Ну, конечно же, это ты сказала ей какую-нибудь