Ложь
Шрифт:
никулы, но, обычно, наши каникулы не совпадали.
– Вовсе нет… Просто тетя всегда предпочитала, чтобы я извлекала пользу от летних курсов. На
них я выучила языки, немного обучилась музыке, научилась плавать и фехтовать… В конце концов, идея оказалась неплохой.
– Фехтование?.. Мне было приятно, когда сказали, что ты была превосходной фехтовальщицей.
Знаешь, что у меня есть желание вызвать тебя на дуэль?..
– Когда захочешь, но уверяю, оно того не стоит.
–
– Превосходно!.. Если только мы не опоздаем на ужин.
– Мы вернемся, когда ты захочешь. Иду распорядиться оседлать наших лошадей.
– Подожди… пожалуй, ты должен пригласить Вирхинию; по крайней мере, спроси ее, не хочет
ли она к нам присоединиться.
– Она очень плохо ездит верхом и сразу же устает; ей хочется ехать шагом в унылой карете, а
как только мы оставляем ее позади, она злится.
– Если мы не позовем ее, это не понравится тете Саре.
– Я беру на себя всю ответственность. Лучше мы поедем, не сказав никому ни слова… Или ты
не хочешь быть со мной наедине?
– Ради Бога, Джонни, какой вздор!
– Иногда мне кажется, что ты меня избегаешь, что тебе надоело мое постоянное присутствие.
– Ну что за чушь!..
– Если бы ты знала, что я чувствую… Если бы я был способен сказать тебе это…
Как всегда, он сдержался, прежде чем признание в любви сорвалось с его губ, как будто в
самой глубине этих черных, пылающих странным огнем, бездонных глаз Вероники, было что-то та-
кое, что сразу завораживает и пугает его.
– Что?
– Ничего… Хотел бы я знать о чем ты думаешь, постичь глубину твоей души, но душа эта за-
мкнута, так что, боюсь, мне никогда не понять ее…
– Ты неисправим, Джонни… Ну, так что, едем мы кататься верхом, или нет?
– Едем…
– Предупреждаю, что я приведу себя в порядок через пять минут и буду вынуждена ждать те-
бя…
– Любой мужчина способен одеться и раздеться пять раз за “минутку”, тогда как всякая женщи-
на, тратит уйму времени на переодевание.
– Ты такой психолог!..
11
– А ты – самое очаровательное создание, которое я когда-либо знал. Ты – словно солнышко
Рио…
– Но ведь о солнышке Рио все плохо отзываются… Говорят, оно нещадно жарит.
Они вместе пересекли просторную террасу. Молодой, красивый, элегантный юноша, Джонни
де Кастело Бранко, неплохо смотрится рядом с блестящей девушкой с черными волосами и кожей цве-
та янтаря. За ними, из- за двери застекленной ротонды наблюдают чьи-то злые глаза… Глаза Вирхи-
нии…
– Они довольны жизнью… Вот увидишь, тетя Сара. Веронике весь свет нипочем, когда она ря-
дом с Джонни, поэтому, естественно, она сделает все возможное, чтобы прогнать меня, несмотря ни
на что.
– Идем, не говори глупости… Я знаю, что ты очень нравишься брату, но, если ты, из гордости, не идешь к нему и не разговариваешь с ним…
– Что он сделает, если она его приманивает?
– Ох!.. Приманивает?..
– Я хочу сказать… что она рассказывает ему занимательные вещи и при этом говорит так, что он
не видит ничего вокруг, кроме нее. А затем вскоре уходит, Джонни, естественно, идет за ней следом, и
я остаюсь одна. Так происходит всякий раз.
– Ну так теперь, когда произойдет подобное, ты окажешь мне любезность, если спокойно пой-
дешь, куда пойдут они… Вот еще не хватало!
– А что, если они меня прогонят?..
– Они так не поступят. Мой сын на это не способен…
– Джонни очень славный, но…
– И ничего. Уверяю тебя, что я улажу это дело… Ох, уж эта мне Вероника!..
– Но ведь ты ничего не говоришь ей, тетя Сара… И потом, она говорит, что ты ругаешь ее по
моей вине и еще больше злится…
– Ну и пусть она злится на тебя, сколько хочет, а вести себя с тобой она будет, как нужно.
***
– Черт возьми, девочка… Какая ты красивая в этом костюме!
– Ах, дядя… Я тебя не заметила…
– Ну и ну! Как мне кажется, ты куда-то очень спешишь…
– Джонни обещал, что мы прогуляемся перед ужином, и если мы вернемся поздно, это не понра-
вится тете Саре.
Теодоро де Кастело Бранко, стоя в дверях своего кабинета, окидывает племянницу гордым от-
цовским взглядом. Элегантный, полный достоинства, статный, несмотря на свои шестьдесят лет, он
являет собой образец величия, подходящий тому, своего рода, дворцу, который он унаследовал от
своих предков. Наследник благородной фамилии, он в равной степени непринужденно воспринимает
свою знатность и свои миллионы. Он приветливо улыбается между тем, как изучает каждую мелочь
белого костюма для верховой езды, который так великолепно подчеркивает фигуру Вероники…
– Ты могла бы служить лицом иллюстрированного журнала… Полагаю, что этот плут Джонни
будет доволен возможностью блистать перед всем городом в компании такой девушки, как ты.
– Разумеется, я доволен, папа… Но я еще больший эгоист, чем ты представляешь. Мне нравится
сопровождать Веронику всюду, где только я один могу смотреть на нее.
– Все это непременно является свидетельством хорошего вкуса. Вероника – самый прекрасный