Ложь
Шрифт:
– Значит, когда ты приехал в Рио, ты уже ненавидел меня?
– Да!
– Ненавидел меня тем вечером, когда мы впервые увиделись?
– Да!
– И когда говорил мне о своей любви, ты тоже ненавидел?..
– Я никогда не говорил тебе о любви.
– Да, это так, не говорил, но ты попросил меня стать твоей женой, ты обнимал меня и говорил о своем безнадежном желании назвать меня своей, говорил, что хочешь только одного – чтобы я была с тобой…
– Да, говорил, и это было правдой. Я, действительно безумно желал быть с тобой и безнадежно ждал этой минуты, чтобы сказать, что я тебя ненавижу!..
– Но ты врал, когда целовал
– А ты не понимаешь?.. Чтобы отомстить!.. Любой ценой отомстить, а чтобы добиться этого, все средства были хороши!..
– Как ты мог быть таким подлецом, таким мерзавцем?..
– Это ты – мерзавка!..
– Что ты сказал? – рука Вероники яростно взметнулась вверх, чтобы влепить пощечину, и Деметрио напрасно старался перехватить ее. Супруги ожесточенно боролись, опрокидывая стулья. В пылу борьбы керосиновая лампа полетела на пол, расплескивая горящую жидкость. Деметрио грубо толкнул Веронику, сбив ее с ног, и девушка упала рядом с лужицей горящего керосина.
– Вероника! – испуганно вскрикнул Деметрио.
Падая, девушка ударилась лбом о стол, ее глаза закрылись, а под черными волосами выступила кровь. Деметрио упал на колени и приподнял разбитую голову Вероники. Из раны текла кровь и струилась между его пальцами.
– Вероника!.. Вероника! – повторял в тревоге Деметрио. – Вероника, очнись, ответь что-нибудь! – звал он, но все было напрасно.
– Сеньора Ботель!.. Сеньора Ботель!.. Патрон!.. – истошно кричала перепуганная насмерть Аеша. Она вихрем ворвалась в дом и промчалась по широкой галерее, не на шутку встревожив своим видом чету Ботель. – Пожар! Пожар!.. Дом патрона Деметрио горит!..
– Иисусе, Мария! – всплеснула руками Адела.
– И правда, горит... – встревоженно заметил Ботель, обращаясь к жене. – Посмотри-ка туда, видишь всполохи!
– Они подрались! – задыхаясь от быстрого бега, торопливо затараторила Аеша. – Я была на улице и слышала, как патрон Деметрио кричал, что он не любит белую женщину… и вдруг – огонь, пожар! Они горят!
Адела и Ботель вскочили на ноги и побежали к галерее… Аеша не лгала: в паре сотен метров от них горел, объятый буйным пламенем, дом Сан Тельмо. Не успевший прийти в себя после тяжелого похмельного сна Ботель тупо глазел на жаркие, желто-красные языки огня и облака искр, похожие на птичьи хохолки, ярко выделяющиеся на черном небе.
– Сеньор Ботель, сеньор Ботель, – теребила доктора Аеша, – спасите патрона Деметрио!.. Они закрыли дверь!.. Спасите его!.. – в отчаянии умоляла она. – Только бы он не сгорел!..
– Да сейчас я, уже иду! – пробурчал он в ответ.
– Аеша, живо зови людей!.. Тащите ведра с водой, да побыстрее! – велела индеанке Адела. – Пусть захватят топоры… Аеша, неси одеяла!..
Все побежали к дому Сан Тельмо, который превратился теперь в огромный, полыхающий костер.
– Пошевеливайтесь! Нужно выломать дверь! – громко закричал Ботель, и поселенцы бросились выполнять его приказ. Они навалились на створку двери, но та не поддалась. – Навались! – еще громче рявкнул он, но на этот раз выполнять приказ Ботеля не было необходимости. Лязгнул отодвигаемый засов, и дверь распахнулась. В освещенном пламенем огня проеме возник Деметрио, окутанный клубами дыма. На руках он нес потерявшую сознание Веронику.
–
– Доктор, доктор, сделайте что-нибудь... кровь продолжает течь… она вся в крови!
– Оставьте меня в покое, черт возьми, и не мешайте! – прорычал Ботель. – Как я могу заняться ею, если вы мне не даете?
Бледная Вероника с окровавленными черными волосами неподвижно лежала на диване в гостиной Ботелей. Она все еще не очнулась после того удара. Подле нее стоял доктор, а рядом с ним суетился встревоженный Деметрио с перепачканным копотью лицом и опаленными волосами. Он дрожал от ярости и едва сдерживался, глядя как на открытой ране еле шевелятся грубые и медлительные с перепоя пальцы местного, полупьяного эскулапа.
– Доктор Ботель, у Вас грязные руки!
– Ну и что с того?.. Вы будете учить меня моему ремеслу, инженер?..
– Но, доктор! – возмутился Деметрио.
– Ваша жена от этого не помрет, – отрубил Ботель. – Разве не видно, что рана неглубокая? Порез на коже, опухоль от удара, к тому же она надышалась дыма, так что все это пустяки... Адела, принеси фляжку коньяка…
– Но, как же так, доктор!..
– Послушайте, мы – в Мату-Гросу. Здесь не верят в антисептики, но знают, что коньяк – первейшее средство, лучше всяких лекарств.
– Но...
– Если Вы не оставите меня в покое, будете сами ухаживать за ней... – разозлившись, пригрозил Ботель.
Деметрио с трудом сдержался, чтобы не ответить.
– Вот коньяк, – робко сказала подошедшая сеньора Ботель. – Идемте со мной, инженер, о Вас тоже нужно позаботиться… Неужели Вы не замечаете, что у Вас обожжена рука?
– Мне все равно!
– Идемте со мной, прошу Вас, – настаивала Адела.
– Идите, Сан Тельмо, будьте мужиком... Идите и примите мой первый совет: если жена заболела не раздувайте из мухи слона и не волнуйтесь, иначе ее болезнь затянется надолго.
– У меня есть чудесный бальзам от ожогов, – говорила Адела, отводя Деметрио в столовую. – Надо же, ужас какой, горе горькое! – сокрушалась она. – Подумать только, ваш дом сгорел в первую же ночь пребывания в Порто-Нуэво…
Адела быстро приготовила все необходимое.
– Присаживайтесь сюда и кладите руку на стол, – велела она Деметрио и добавила, обратившись к индеанке: – Аеша… беги в мою комнату и скажи служанке, чтобы она дала тебе два чистых полотенца и немного спирта. А Вы не хотите глоточек коньяку, сеньор Сан Тельмо? – спросила она. – По-моему, Вам не помешает.
– Да, если можно.
– Одну минуточку, за ним даже идти не надо. Коньяк есть прямо здесь… В этом доме достаточно протянуть руку, и наткнешься на бутылку. Мне никогда не нравилось, что Хайме пьет, и я считала алкоголь злом, но иногда выпить полезно… Вот выпейте…
– Спасибо, сеньора Ботель… А что доктор? Может, он уже закончил?
– Не волнуйтесь, сеньор Сан Тельмо. Сядьте и успокойтесь. Ему еще нужно зашить рану.
– Он будет зашивать один? Без обезболивания?
– Да не убивайтесь Вы так, по этой части у Хайме большой опыт. За то время, что мы прожили в Мату-Гросу он изрядно поднаторел в этом деле. К тому же, Вероника, к счастью, в обмороке, а как только начнет приходить в себя, муж быстро приведет ее в чувство, заставив выпить коньяку... Уж поверьте мне, Хайме знает толк в таких вещах, это я по себе знаю.