Ложь
Шрифт:
– Думаю, так будет лучше всего. Ботель уже ушел?
– Да, патрон Ботель ушел на рудник, – принялась рассказывать Аеша. – Оттуда к нему пришел индеец Педро и сообщил прекрасную новость: много золота, хозяин… очень-очень много золота… Патрон Ботель так обрадовался, что обнял и расцеловал сеньору Ботель и заставил ее выпить бутылку вина. – Аеша прервала свой рассказ и озабоченно спросила: – Почему ты не заходишь в свою комнату, патрон Деметрио?.. Зайди и полежи на диване. Я сниму с тебя сапоги, а потом принесу тебе обед. А если хочешь, ты можешь вымыться… на кухне есть
– Оставь меня, и так сойдет! Какая, к черту, разница! – Деметрио безразлично пожал плечами, понуро вошел в дом и поплелся по широкой прихожей. Просторные и чисто прибранные комнаты навевали покой. В них почти не было мебели, но все они были застелены яркими разноцветными циновками.
– Патрон Ботель сказал, чтобы я положила твои свертки с одеждой не в большую угловую комнату, а в другую, самую маленькую, что находится рядом со столовой, – суетилась индеанка.
– Он передал тебе мои указания, Аеша, – подтвердил Деметрио.
– В большой угловой комнате сложены все чемоданы, баулы и коробки, привезенные индейцем…
– Это одежда жены. Оставь ее там…
– Та большая красивая комната – комната белой женщины? – Аеша раскрыла рот от изумления.
– Так было задумано, но, скорее всего, она никогда не переступит порога этой комнаты.
– Это правда, патрон Деметрио? – с надеждой спросила индеанка. – Она никогда не придет?
Деметрио без сил рухнул в ближайшее кресло, борясь в душе с самим собой. Простодушно-злорадные слова индеанки пронзили его, словно острые стилеты. Он вновь закрыл лицо руками, почувствовав, как горькие и жгучие слезы застилают глаза и туманят взор.
– Белая женщина уедет с Игуасу, – довольно сообщила Аеша, присев на корточки рядом с ним. Она была изумлена и счастлива одновременно. – Белая женщина поплывет в Куябу, патрон, а Аеша останется с тобой. Она перенесет твою одежду в большую комнату, а сама останется в этой. Ты отдашь мне одежду, которую белая женщина оставила здесь, патрон?.. Ты подаришь мне Метеора?.. Я поеду с тобой к руднику? – сыпала вопросами индеанка. – Белая женщина никогда не ступит в этот дом…
– Сожалею, что это расходится с твоими словами, Аеша, но белая женщина уже здесь, – сказала Вероника, незаметно войдя в дверь.
– Вероника!.. Ты!.. Ты! – от волнения Деметрио не находил слов.
– Тебя раздражает мое присутствие?
– Раздражает? – растерялся Сан Тельмо. – О чем ты говоришь?..
– Думаю, да… почти так же, как бесит нежную, ласковую Аешу.
– Вероника… ты пришла… пришла! – пробормотал Деметрио, вскакивая с кресла и едва справляясь со своей безумной, глупой радостью. Душа Сан Тельмо воскресла и вернулась к жизни, трепеща от неведомого прежде чувства. Деметрио было безразлично, что губы Вероники насмешливо кривились, а глаза жестко смотрели прямо в глаза индеанки, словно бросая ей вызов. И плевать ему было, как дерзко прозвучал голос жены:
– Здесь еще многое нужно сделать, как я погляжу. Жаль, что не могу позволить Аеше остаться с тобой, но она понадобится мне на кухне и в моей комнате.
–
– Сеньора, вот как ты должна называть меня отныне, Аеша, – ответила Вероника непререкаемым тоном, оборвав служанку. – А сейчас ступай и приготовь ванную для сеньора Деметрио.
– Но…
– И поживее!.. Как только приготовишь ванную, немедленно возвращайся в мою спальню. Ты понадобишься там, – отчеканила Вероника и, повернувшись к мужу, холодно добавила: – Полагаю, ты захочешь побриться, причесаться и переодеться в чистую одежду, прежде чем сесть со мной обедать…
– Вероника… ты... – неуверенно начал он.
– Я тоже, наконец-то, должна переодеться в свою одежду, Деметрио, – заметила Вероника, не дослушав. – Через час я жду тебя в столовой. С твоего позволения.
Растерявшись, Деметрио остолбенело смотрел Веронике вслед.
– Ты это слышал, патрон, слышал? – возмутилась индеанка.
– Это ты, видимо, не слышала, – рявкнул Деметрио, придя в себя. – Почему ты не выполняешь то, что велела тебе хозяйка?
– Что ты говоришь, патрон?
– Ты должна слушаться и уважать ее, Аеша. Я знаю, что тебе это трудно, но так надо. Если ты хочешь остаться здесь, тебе придется слушаться хозяйку и выполнять все ее приказы!
Деметрио ушел, а молодая индеанка, как побитая собачонка, поплелась на кухню. От злости на ее губах выступила пена.
– Белая женщина, будь ты проклята! – с ненавистью прошипела Аеша. – Но ничего, ты уберешься из этого дома!.. Аеша в том клянется. Ты уйдешь отсюда!..
На дворе была уже ночь.
С веранды своего дома Деметрио де Сан Тельмо уныло смотрел на яркие огни света, отражавшиеся в реке. Минутная, бессмысленная радость от того, что Вероника была радом с ним, уже угасла. В своей одежде Деметрио выглядел стройнее и элегантнее, но был таким же подавленным и печальным. Он не прислушивался к разговору женщин, но невольно, сам того не желая, слышал глупую болтовню Аделы Ботель, сидевшей вместе с Вероникой в обеденной зале.
– Ладно, я Вас покидаю, потому что Вы устали, да и я тоже... И все-таки как славно, что Вы остались, – щебетала та. – Я рада-радешенька этому… А Ваш дом просто великолепен, и подарки Ваши мне очень понравились. Такая прелестная блузка и такие чудесные духи!.. Ах, Вероника, Вы знаете, как нужно жить!.. Вот если бы Вы помогли мне составить список заказов.
– С большим удовольствием, Адела. Если хотите, то прямо завтра.
– Благослови Вас Бог, Вероника. Не подумайте, что я суеверна, но с тех пор, как Вы приехали, моя жизнь изменилась. Видимо, само Провидение послало Вас. С каждым днем в руднике добывают все больше золота, и мой Хайме с каждым днем становится все веселей и веселей. Знаете, сегодня утром он показался мне совсем другим человеком, любящим и ласковым… Я обустрою наш дом, следуя Вашим советам... Если всё и дальше будет так, думаю, в скором времени мы заживем припеваючи и в Мату-Гросу, – весело заключила Адела.