Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса
Шрифт:
Как же пробрался тот парень? Должно быть, у него руки с присосками геккона – вылез из окна и прошел по стенке поезда до самого слизня…
Она мысленно потянулась в ту сторону, ощутила смятение возницы из-за того, что в двусторонний интерфейс «махаут [102]– слизень» червем вползло чье-то чужое присутствие. «Стой!»
Смятение слизня. Сигналы сменялись стремительно, слишком быстро – возбуждение, голод, скорость – добавить скорости!
Парень собирался вызвать крушение поезда. Возница: «Кто
102
Махауты – индийская каста погонщиков слонов.
Мулан Руж продолжала лягать стенку. Та поддалась, за ней оказалась широкая спина слизня; возница, скрестив ноги, сидела на животном, а террорист стоял позади нее, положив руку на плечо женщины, – из руки прорастали корни, пронзавшие и возницу, и животное.
«Запущен интерфейс враждебного махаута».
Возница сопротивлялась интервенту и заметно проигрывала. Никто до сих пор не захватывал поезда-слизни.
На личной волне Мулан Руж раздался вопль Босса Гуя:
– Возвращайся!
– Проклятье! Заведи себе повитуху!
Но она ощутила его боль и страх. «Сколько же раз он проходил через все это за последнее время?» – подумала она. Она никогда не видела родов. С другой стороны, все бы обошлось, если бы он не…
Террорист сохранил вознице жизнь. У него не было выбора, ведь все должно выглядеть несчастным случаем, тело возницы найдут на месте крушения, нетронутое – сам он явно планирует спрыгнуть раньше.
Сможет ли?
Она прокралась ему за спину – ни террорист, ни возница не обратили на нее внимания. Да и что она может сделать? Если убить террориста, интерфейс будет разорван, а он уже проник слишком глубоко.
Если только…
Далекий крик от Босса Гуя:
– Поторопись!
Иногда она думала, как все сложилось бы, останься Выбор Дарвина здесь. В современных условиях катой вполне может родить… Смог бы Иной воспитать ребенка? Захотел бы?
Или он взял бы напрокат чье-нибудь тело… Она могла бы сохранить ради такого дела мужские гениталии. Если бы он попросил.
Только он не просил.
У террориста, наверное, имеется катапульта. Вот бы заставить его спрыгнуть…
Порывы ветра били в лицо – слишком быстро. Было трудно сохранять равновесие на мягкой, похожей на губку спине слизня. Он набирал скорость – слишком быстро.
Она теперь стояла за спиной у террориста. Протянула руку, положила ладонь ему на затылок. «Черный ящик»…
Она вогнала в него информационный штырь, а свободной рукой…
Темнота. Запах гниющих листьев. Запах движущихся тел, пота, голода, нестерпимого голода.
– Кто ты, черт возьми, такая? И как ты сюда пролезла?
Паника – это хорошо. Отправить ему мысленные образы: она стоит у него за спиной, инфоштырь у него в голове, а вот она делает кое-что еще.
– Ты не сможешь…
Она воткнула второй информационный штырь ему под одежду, в мышцы сфинктера,
Она почувствовала, как слизень чуть замедлил бег, совсем немного. Террорист пытался осмыслить увиденное.
Она заметила:
– Я очень вежлива с тобой.
Так оно и было.
Он мог выбирать.
Зонд внутри его тела уже работал. Он был подобен художнику, занятому изображением граффити. Он создавал сообщение, повторявшееся на каждой клетке, на каждом кровеносном сосуде, мышце и сухожилии. Стереть такое сообщение невозможно – для этого надо попасть в хорошую клинику, но к тому времени будет уже поздно.
Сообщение гласило: «Я убил поезд-слизень до Нонгкхая».
Ген просто маркировал его. Сам террорист остался цел и невредим. Она не могла рисковать, убивая его, уничтожая интерфейс. А теперь, соскочит парень с поезда или нет, он – покойник.
– Считаю до пяти.
Он сдался на трех.
Свет ослепил ее. Ветер бил в лицо – возница сидела, неподвижная, как и раньше, но поезд немного замедлил свой бег. Террорист ушел – она лично проводила его до дыры в стене.
Он лежал на своей полке, по-прежнему читая книжку. Музыку больше не слушал. Они встретились взглядом. Она усмехнулась. Он отвел глаза. Она предоставила ему выбор и свое обещание исполнит, но если Жабы вдруг узнают, она бы не стала ставить на него…
Что ж, до следующей остановки еще час. Она накинет ему еще полчаса форы – и начнется забег.
Она вернулась к боссу.
– Выходит! – проговорил Босс Гуй.
Она опустилась рядом с ним на колени. Его брюшная сумка двигалась, перекручивалась – существо внутри пыталось выбраться наружу. Она помогла: осторожно распорола мембрану ногтем. Запах кислятины – она сунула руку туда, где было липко, склизко, тепло, нащупала две маленькие ручки, брюшко, потянула.
– Ты разобралась с нашей проблемой?
– Продолжай дышать.
– Разобралась?
– Конечно разобралась. А теперь тужься!
Босс Гуй тужился, тяжело дыша.
– Я уже слишком стар для этого… – пробормотал он.
Потом он напрягся в последний раз, и маленькое тельце отсоединилось от него и упало ей в руки. Она взяла его, внимательно оглядела крошечное туловище, лысую голову, маленький пенис, ручки с пятью пальцами – миниатюрная копия Босса Гуя, еще не жирная, но такая же сморщенная.
Ребенок был соединен пуповиной с родителем. Еще одним взмахом ногтя она чисто перерезала ее.
Младенец закричал. Она покачала его, приговаривая:
– Тише, тише.
– Пить, – слабо проговорил Босс Гуй.
Один из Жаб шагнул вперед. Босс Гуй прильнул губами к плоти жабы-человека и принялся сосать – вампирский пир. В нем были гены Жаб, как и в младенце, который рыгнул и внезапно раздулся у нее на руках, словно шарик, а потом сдулся снова.
– Настоящий Гуй! – сказал Старик.
Она смотрела на крошечное создание.
– Который уже по счету? – спросила она.
Босс пожал плечами, отпихнул от себя Жабу, застегивая рубашку.