Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
Не было ощущения абсурдности происходящего, о которой рассказывали солдаты, выбиравшие однажды между гибелью и альтернативой. Пруссак, очевидно, обдумывал альтернативу. Просто она всегда кажется дикой военному человеку. В глубине души майор не мог не сочувствовать Зандельсу. Еще неизвестно, как сам поступил бы на его месте.
— Даже не знаю, зачем я это сделал. — Зандельс взглядом показал на Елизавету. — Рефлекс.
Гамильтон понимающе кивнул:
— Тебе надо было выиграть секунду.
— Слишком красивая девчонка, жалко на шведа тратить.
Гамильтон почувствовал, что Лиз на него не смотрит.
— Это не трата, — сказал он мягко. — И ее королевское
— Не хотел оскорбить.
— И не оскорбил. Но мы в присутствии августейшей особы, а не в казарме.
— Уж лучше бы в казарме.
— Да, пожалуй.
— Оружие я не отдам.
Гамильтон не нарушил субординацию, не посмотрел на подчиненных вопросительно: одобряете или нет?
— И не нужно. Мы тебя казнить не собираемся.
Зандельс удовлетворенно кивнул.
— Жаль, что так получилось. Мы бы спокойно подождали и ушли. А эту складку убрали бы ваши.
— Надо думать, не в Берлин ушли бы?
— Нет, — подтвердил Зандельс. — Совсем в другую сторону.
Гамильтон ждал.
— Ну хорошо. — Зандельс отошел на шаг от Елизаветы.
Майор опустил оружие, зато его люди взяли свое на изготовку. Держать пруссака на мушке не было необходимости. Его ствол у бедра, для прицельной стрельбы вскинуть не успеет.
Елизавета не сошла с места. Поправила прическу и застыла, глядя на Зандельса так, будто желала сказать ему что–то на прощание, но не находила слов.
Гамильтон внезапно осознал, насколько неестественна эта сцена. Уже было открыл рот, чтобы…
Но Лиз вдруг положила ладонь Зандельсу на щеку.
Между пальцами серебристо блеснула узкая полоска.
Пруссак упал и забился в конвульсиях, зашелся хриплым криком — подчиняясь безжалостной и четкой команде нервной системы, он откусил себе язык. Потом скрытый в ноже–заколке механизм позволил ему умереть.
Принцесса взглянула на Гамильтона и повторила его слова:
— Это не трата.
Саперы осмотрели туннель, а потом он был уничтожен, как и хотел Зандельс. Гамильтон не возражал. Свою задачу он считал выполненной, а новые распоряжения не поступали.
Не думая о возможных последствиях, он решил найти мать Валентину. Но иезуитка успела покинуть усадьбу вместе с ватиканской делегацией, и даже кровавых пятен не осталось там, где ступали ее ноги.
Майор расположился за столиком, хотел налить себе шампанского. Но бутылка оказалась пустой.
Бокал ему наполнил лорд Кэрни, усевшийся рядом. Вместе они наблюдали за благополучно воссоединившимися женихом и невестой. Счастливые Елизавета и Бертил все кружились и кружились в танце, не замечая никого и ничего. Ими любовалась бабушка принцессы. И улыбалась.
— Мы с вами видим восстановленное равновесие, — изрек Кэрни. — Или, возможно, эти двое восстановят его нынче ночью. Эх, если б только у нас была альтернатива!
Гамильтон осушил бокал.
— Эх, если б только у нас ее не было.
И он ушел, не дожидаясь, когда лорд скажет что–нибудь еще.
КРИС РОБЕРСОН
ФРАНКЕНШТЕЙН ЭДИСОНА
Крис Роберсон публиковался в «Postscripts», «Asimov’s Science Fiction», «Subterranean», «Argosy», «Electric Velocipede», «Black October», «Fantastic Metropolis», «RevolutionSF», «Twilight Tales», «The Many Faces of Van Heising» и других изданиях. Вероятно, он больше всего известен по альтернативно–историческому циклу «Небесная империя» («Celestrial Empire»), который, помимо большого количества коротких произведений, включает романы «Грязная девятка» («The Dragon’s Nine Sons»), «Железные челюсти и колибри» («Iron Jaw and Hummingbird»), «Путешествие ночного светила» («The Voyage of Night Shining White») и «Трое непокоренных» («Three Unbroken»). Среди других романов писателя: «Здесь, там и везде» («Неге, There & Everywhere»), «Парагея. Космический роман» («Paragaea: A Planetary Romance»), «Пылающие моря» («Set the Seas on Fire»), «Голоса грома» («Voices of Thunder»), «Киберчеловечество» («Cybermancy Incorporated»), «В любое время» («Any Time At All») и «Конец века» («End of the Century»). Роберсон также участвовал в межавторских проектах «Warhammer», «Люди Икс» («Х-Меп»), «Шаркбой и Лава» («Shark Boy and Lava Girl»). В числе последних романов из цикла «Warhammer» — «Охота на Вальдура» («The Hunt for Voldorius»). Роберсон не только писатель, но и один из соиздателей небольшого издательства «MonkeyBrain Books», кроме того, он выступил в качестве составителя ретро–палп антологии «Приключение, том 1» («Adventure», Volume 1). Автор живет со своей семьей в Остине, штат Техас.
В представленном ниже произведении он уводит нас в параллельный мир стимпанка, где многие известные личности из нашей реальности получили новые роли, которые перевернули их жизнь.
День уже клонился к вечеру, когда Арчибальд Шабан наконец–то отыскал мальчишку. Тот забрался на высокую железнодорожную эстакаду: с этой точки он мог обозревать перекресток 62-й улицы и Хоуп–авеню, а дальше, за высоким забором, — и закулисье концессии Билла Коди, ныне называемой «Дикий Запад Буффало Билла и съезд мужественных всадников мира».
— Мециан! — окликнул его Шабан, но едва расслышал себя из–за приглушенного рева восьмитысячной толпы с арены Коди и рокота локомотива, приближающегося по путям Центральной железной дороги Иллинойса. — Мециан! — Шабан снова крикнул, сложив ладони у рта наподобие рупора.
Он посмотрел на юг, пытаясь определить, далеко ли поезд. Когда Шабан был мальчиком и наблюдал за «горбатыми» [101] паровозами–десятиколесниками, громыхающими по линии Алжир — Константина, он мог за несколько миль разглядеть черный дым, вырывающийся из их угольных топок. Однако новые прометиевые локомотивы выбрасывали из трубы только пар, и практически весь он использовался для перемещения состава, поэтому поезда можно было услышать намного раньше, чем увидеть.
101
«Горбатый» — тип паровоза, у которого кабина машиниста расположена посередине, за топкой. Такие паровозы оснащались широкой топкой, которая сильно ограничивала бы видимость, если бы кабина располагалась на обычном месте в задней части локомотива.
Шабан прислонил руку к ближайшей стальной балке и ощутил вибрацию приближающегося поезда. Он снова выкрикнул имя мальчика. Мециан посмотрел вниз и виновато улыбнулся.
— Ой, а я вас и не увидел, амин.
Шабану было достаточно скрестить руки на груди и нахмуриться — мальчик стал спускаться с эстакады, словно обезьяна с дерева.
Для американцев вроде Билла Коди Арчибальд Шабан был ассистентом, переводчиком и телохранителем Сола Блума. И Коди уже предупредил Блума, чтобы тот держал «своих проклятых алжирцев» подальше от его индейцев из «Шоу Дикого Запада».