Лука Витиелло - другой перевод.

Рейли Кора

— Нет.

— Тогда я сам.

Я позвонил брату, договорившись встретиться с ним через пятнадцать минут, прежде чем вернуться в спальню, быстро одеться и схватить оружие.

Одевшись, я вновь направился в холл, чтобы оповестить Ромеро, что он нужен здесь как можно скорее, а потом вернулся в спальню, чтобы разбудить Арию.

Но она уже сидела на кровати.

— Уже уходишь?

Она выглядела расстроенной.

— Братва схватила одного из наших. Они раскидали его фрагменты вокруг одного из наших клубов.

— Кого-то из тех, кого я знаю? —

спросила Ария. — Полиция будет привлечена r этому?

Я подошел к ней. Она выглядела невероятно со спутанными светлыми волосами.

— Нет, если я разберусь с этим, — прошептал я, обхватывая ее лицо. — Я постараюсь вернуться пораньше, хорошо?

Ария коротко кивнула, и я наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Она не вздрогнула и не отпрянула, когда наши губы соприкоснулись. Напротив, она приоткрыла их для меня. Я принял ее приглашение и жадно углубил поцелуй, но дела не ждали. Я отодвинулся и быстро вышел.

Братва нарисовала свои гребанные Калашниковы на входе в «Сферу», и химик был не единственным, кого они убили. Один из наших самых толковых диллеров также был расчленен, и его части были разбросаны на заднем дворе, а на фасаде дома было изображено то же херово граффити.

— Ебанyые русские, — пробормотал Маттео.

— Очередное предупреждение. Они хотят обратно свой товар, — проговорил Чезаре, нахмурившись.

Солдаты Семьи похитили последнюю доставку наркотиков русских в качестве расплаты за их нападение на одну из наших нарколабораторий.

— Мы должны послать им ответ, — ответил Маттео.

«Уборщики» Семьи, в основном из числа новеньких, пытались смыть изображение Калашникова. Они уже отмыли со стен и тротуаров следы крови, но граффити никак не поддавалось.

Я вновь набрал отцу, ненавидя тот факт, что нуждался в его согласии, чтобы действовать дальше. Он поднял трубку после десяти звонков, как обычно заставляя меня ждать.

— Я занят.

Очевидно, не делами.

— Нам нужно направить Братве четкое предупреждение. Они борзеют.

Отец молчал. Ему было плевать, что русские могут лишить нас всего.

— Я позвоню Фиоре.

— Фиоре здесь нет. Он не знает, что происходит в Нью-Йорке, и, скорее всего, ему насрать. Синдикат не будет помогать нам, им своих проблем хватает. Мы должны действовать прямо сейчас. Мы не можем ждать, пока ты и Фиоре обсудите каждую ебанную деталь. Русские выставляют нас дураками.

Чезаре уставился на меня так, будто бы я потерял свой долбанный рассудок, разговаривая так с Капо, но мне было пофиг. Меня волновала только Семья, и если отец собирался подвергнуть все это огромное риску, он должен это осознавать.

— Ты все еще не стал Капо, Лука. И не будешь им еще долгое время, а может и никогда не станешь, если я объявлю тебя недостойным этого. Не забывай.

Большинство Солдат в Нью-Йорке уже сейчас доверяли моему мнению больше, чем его. Но я ничего не ответил.

—

Делайте все, что нужно, чтобы русские не забывали, где их место, — вдруг произнес он.

— Сделаем, — ответил я, отключаясь.

— Мне нравится выражение твое лица, — проговорил Маттео с акульей ухмылкой.

— Мы нападем на одну из их лабораторий. Они хотят свои наркотики обратно? А мы похитим еще больше и заодно уничтожим еще несколько ублюдков Братвы.

Маттео хлопнул в ладоши, ухмыляясь.

— Кажется, мы повеселимся.

Я повернулся к Чезаре.

— Выбери десятерых, которые пойдут с нами.

Я не мог позволить Братве мешать нашей наркоторговле. Нью-Йорк - наш город. Мой город, и никто этого не изменит.

Нападение было кровавым, жестоким, будоражащим и, безусловно, успешным, хоть члены Братвы едва и не схватили нас, неожиданно появившись в самом конце. После часов убийств и пыток русских ублюдков в надежде получить информацию об их будущих атаках, завеса тьмы, казалось, поглотила мое сознание, требовала еще больше насилия, больше крови. Я даже не позаботился сбросить покрытую кровью одежду, прежде чем направиться домой. Я просто хотел увидеть Арию, почувствовать спокойствие и принадлежность, которые каким-то непонятным образом дарила мне ее близость.

Но я не был самим собой, или, может, я был той частью себя, которая выходила на свет в моменты безрассудного кровопролития, безудержной жестокости. Сложно сказать - я больше монстр или человек? До Арии выбор был проще...

Ромеро обеспокоенно взглянул на меня, когда я вошел в апартаменты.

— Ты в порядке? Мне стоит остаться?

— Уходи, — прорычал я, мои глаза неотрывно смотрели на Арию, лежащую на диване.

— Она не могла уснуть, беспокоясь о тебе, но в итоге задремала на диване. Я решил не нести ее наверх.

Я послал ему суровый взгляд и он, наконец, зашел в лифт и исчез. Медленно я подошел ближе к своей прекрасной жене. Она была в шелковой ночной рубашке, открывающей ее стройные ноги и соблазнительные очертания груди.

Моя. Только моя. Такая чертовски прекрасная.

Мрачный голод распространился по всему моему телу, нужда наконец заявить права на женщину рядом со мной. Я скользнул руками под ее спину и ноги и поднял. Она пахла чем-то сладким и невинным. Я хотел соблазнить ее, попробовать, трахать. Хотел сделать ее своей.

— Лука? — мягкий голос Арии эхом отразился в моем сознании, прорываясь сквозь туман, который всегда заполонял его после часов криков и стрельбы.

Я занес Арию в нашу комнату и положил на кровать. Мои глаза исследовали ее тело в темноте. Она была словно луч света.

Ария подвинулась, и в комнате стало светло.

Глаза Арии встретились с моими. Распахнутые, напуганные.

Мой взгляд вновь прошелся по очертаниям ее груди, скользнул по узкой талии и опустился к пространству между ее бедер.