Лука Витиелло - другой перевод.
Шрифт:
Ария отстранилась с расширившимися глазами.
— Так скоро? Я думала, что мужчинам нужно время, чтобы восстановиться.
Время, чтобы восстановиться. Я усмехнулся, обожая ее свергающую на повал невинность, а еще больше понимание того, что я буду тем единственным человеком, который избавит ее от этого. Я собирался развратить Арию, показав ей всевозможное удовольствие. И блять просто не мог дождаться этого.
— Не с твоим обнаженным телом рядом, — я провел ладонью по ее складочкам, прежде чем обхватить ее задницу. — Насколько тебе больно?
— Не особо, — ответила Ария, но она была ужасной лгуньей.
Я перевернул
Я погладил ноги Арии, пытаясь избавить ее от беспокойства.
— У тебя есть время. Ты все контролируешь.
Я приподнял бедра, скользя у ее попки, показывая, как сильно хочу ее.
Ария прижала ладонь к моей груди, все еще не двигаясь.
— Я хочу, чтобы ты контролировал.
Блять.
— Никогда не говори что-то подобное человеку типа меня, — я подавил нужду взять ее одним движением. Вместо этого я приподнял ее над моим членом так, чтобы он слегка упирался в ее киску. Ария взглянула вниз, нахмурив брови. Я скользнул головкой члена по ее влаге, дразня клитор, пытаясь расслабить ее. Другой ругой я ласкал ее грудь. Ария начала опускаться, и я обхватил ее бедро, медленно направляя ее тело. Ее рука вцепилась в мое плечо, и она глубоко вздохнула, когда я вошел наполовину. Ария медленно провела рукой до моей груди, ее пальчики подрагивали у моей кожи. Я тянул и поглаживал ее соски, прежде чем моя рука скользнула к ее розовому комочку нервов, и я провел по нему большим пальцем. Ария застонала, и я воспользовался этим, чтобы войти до конца, застонав от потрясающих ощущений давления ее киски на мой член, от того, насколько глубоко я был в ней.
Ария, вскрикнув, напряглась.
Я замер, мой взгляд метнулся к ее глазам, пытаясь распознать, причинил ли я ей боль.
— Ария, — пробормотал я.
Неуверенная улыбка заиграла на ее губах, и тиски на моем сердце ослабли.
— Дай мне минутку.
Я погладил ее тазовые косточки большими пальцам, прошелся выше, затем вновь ниже - не отводя глаз от моей жены, пока она делала несколько глубоких вдохов. Она выдохнула и задвигала бедрами. Ее движения были неопытными, было очевидно, что они не приносят ей слишком много удовольствия, но я откинулся на спину, давая ей подстроиться, чтобы показать ей, насколько великолепно все может быть.
Глаза Арии встретились с моими.
— Поможешь?
В моей груди все напряглось, я обхватил ее талию, мои большие руки касались ее идеальной попки. Я помогал Арии вращать бедрами, пока слегка толкался в нее. Я всматривался в нее, пытаясь понять, под каким углом ей приятнее, пока приподнимал бедра для очередного толчка.
Ария была великолепна, и мне нравилось то, насколько доверчиво она позволяла мне делать ей хорошо, насколько она мне доверяла, чтобы попросить помощи. Она доверяла даже тому, что я буду сдерживаться ради нее, и, блять, так оно и было. Это не было лучшим сексом в моей жизни, если брать в расчет лишь физический аспект, но, Господь Бог, это было лучше всего на свете, потому что то, как я заботился об Арии, как я отодвигал на задний план свои нужды, это ощущалось той формой удовольствия, которую я никогда прежде не испытывал. Чувствовать удовольствие с Арией было легко, брать все, что пока что могло предложить ее тело. Ария отказала мне в нашу первую брачную ночь, но где-то глубоко внутри я знал, что-то изменилось,
Когда Ария, наконец, кончила на мне, ее тело ослабло от удовольствия, светлые пряди разметались словно шелк по ее спине - мое собственное тело напряглось в освобождении, и я гадал, как мог наслаждаться ничего не значащим сексом, как в прошлом я стремился тупо получить удовлетворение.
Ария рухнула на меня, целуя в губы и обхватывая мою шею, я же крепче обнял ее, чувствуя, как мое сердцебиение ускорилось, отнюдь не от чего-то хорошего, я был охвачен чем-то, что я мог бы описать как... страх. Эмоция, которую я редко испытывал с тех пор, как стал членом мафии, и еще реже прежде.
— Я не потеряю тебя, — прохрипел я, смущенный неразберихой, царящей внутри меня.
— Не потеряешь.
Она просто не понимала, в какой опасности находится.
— Братва подбирается все ближе. Как я смогу защитить тебя?
Братва нацелена на мое самое уязвимое место, и с каждым днем становится все очевиднее, что Ария - моя слабость, потому что я забочусь о ней, хоть ни о чем не заботился, кроме Семьи. Защитить ее будет очень сложно.
— Ты найдешь способ, — просто ответила Ария. И вновь эта нескончаемое вера в меня. Доверие, которое в какой-то момент я должен был разрушить.
ГЛАВА 22
Дни в течение следующий двух недель были полны нескончаемых обсуждений с отцом, как можно заставить Братву заплатить. Мы нацелились на одну из их нарколабораторий и прикончили нескольких диллеров, поскольку папаша полагал, что потеря денег навредит им больше всего. Единственным проблеском света в моей жизни в эти дни было возвращение к моей жене, вид ее прекрасную улыбку и преклонение перед ее телом.
Стоило мне войти в пентхаус, как стало очевидно, что сегодня эту улыбку мне получить не суждено.
На лице Арии застыла ярость, когда она залетела внутрь с террасы.
Она, не помедлив, подлетела ко мне и начала бить кулаками мне в грудь, застав меня врасплох. Какого черта в нее вселилось? Я схватил ее запястья, успокаивая ее.
— Ария, какого...
Ария попыталась ударить меня коленом, но я ушел от удара, отпрыгнув в сторону.
— Выметайся, — прорычал я Ромеро, который тут же исчез в лифте. Ария уставилась на меня и вновь попыталась дать мне коленом по яйцам. Злость вспыхнула ко мне, и я кинул ее на диван, прижимая своим телом.
— Какого хрена, Ария. Что с тобой не так?
— Я знаю о Джианне и Маттео, — прошипела она, а затем ее ярость прошла, и она заплакала.
Я отпустил ее.
— И что с того? — я не мог поверить, что она потеряла рассудок от чего-то подобного. Ее сестра так или иначе вышла бы замуж. Я думал, она обрадуется тому, что ее сестра будет жить в Нью-Йорке.
— Конечно же, тебе не понять, ты же никогда никого не любил больше собственной жизни. Ты просто не в состоянии понять ощущение того, как разбивается твое сердце, потому что тот, кого ты любишь, страдает. Я готова умереть за тех, кого люблю.