Лука Витиелло - другой перевод.
Шрифт:
Я любил каждую ее частичку, даже ее сбивающую с толку эмоциональность.
Любил.
Я любил Арию.
— У тебя такой вид, будто тебя хватил удар, — отозвался Маттео.
Любовь - это риск. Слабость. Что-то, что я не мог принять.
— Лука?
Я покачал головой и ему, и себе. Я не был способен на любовь.
ГЛАВА 23
Я
Я проводил еще больше времени в «Сфере», пытаясь изгнать Арию из моих мыслей работой на износ, но и это не помогало. Маттео и я направлялись домой, когда позвонил Чезаре. Я тут же понял, что все плохо. Я видел его буквально два часа назад во время короткого поединка - если бы он хотел тогда что-то сказать, он бы сказал.
Я ответил.
— Братва добралась до твоего отца, — пробормотал Чезаре, запыхавшись.
На какой-то момент я подумал, что неправильно расслышал. Только расширившиеся глаза Маттео подтверждали, что все правда.
— Что?
— Он был со своей любовницей и схватил несколько пуль. Я еще еду туда. Он в своем любимом ресторане. Пока жив. Док прибудет туда через несколько минут. Вызвать скорую?
— Никакой скорой. Ты знаешь правила, — сказал я, вешая трубку. Я тут же развернул машину, а затем втопил газ, направляясь в ресторан.
— Блять, — задыхался Маттео. — Может, все случилось. Может, кто-то все-таки избавил нас от него.
— Он все еще не сдох, — отозвался я. — И Братва - последние в списке, кого бы я хотел видеть в списке виновников его смерти. Они станут слишком наглыми.
Мы прибыли к ресторану через пять минут. Я вылез из машины. Несколько человек уже были снаружи и внутри ресторана, в основном наши бойцы, которые жили поблизости. Полиции все еще не было. Каждый на районе знал, что это за ресторан. Вопрос о полиции даже не стоял. Солдаты Семьи стояли с оружием в руках, а Чезаре был рядом с Доком, который бинтовал отца. Пол был покрыт битым стеклом и кровью.
Тело молодой женщины с дырой во лбу было распластано на полу, рядом с опрокинутым стулом.
Маттео и я направились к отцу. Док зажимал рану в его животе, пока помощница подготавливала все к переливанию. Отец держал Дока за руку в отчаянной хватке, делая один хриплый вдох за другим, уставившись на нас распахнутыми глазами. Сколько себя помню, я гадал, как папаша будет выглядеть в подобной ситуации, видеть его последние вздохи. Иногда я боялся, что почувствую грусть или сожаление, но ничего не было. Лишь облегчение.
Я встал на колени рядом с ним с одной стороны, Маттео - с другой.
— Я ничего не могу сделать. Если мы вызовем скорую, он может выжить, — проговорил Доктор, его морщинистое лицо было серьезным.
Отец схватил меня за руку, вперив взгляд в меня, моля. Неужели он не припоминает, как выбил и срезал с меня любую каплю сострадания? Он попытался что-то сказать. Я наклонился.
— Б-больница...
Я встретил его взгляд и кивнул, затем обернулся к Доку, жестом предлагая подняться. Он с трудом встал, его помощница сделала то же самое.
— Идите и скажите остальным, — сказал я им. — Отец не хочет, чтобы его люди становились свидетелями его последних моментов. Он хочет остаться в памяти сильным Капо, каким он и являлся.
Док и его ассистентка направились к выходу. Краем глаза я заметил, как Маттео нажал на рану в боку отца, чтобы заткнуть его. Папаша хотел что-то сказать, но издал лишь болезненное бульканье. Этим вечером ему не спастись.
Оставшиеся люди, склонив голову, вышли, с отцом остались только я и Маттео. Я вновь встал на колени рядом с ним.
Отец задыхался, становясь все более бледным.
— Вы... вы - предательские...
Маттео выдернул иглу для переливания, и мы окружили нашего отца. Человека, который издевался над нами и своими женами, который довел нашу мать до суицида, и вот он, наконец, исчезал из наших жизней.
— Мы все равно хотели скоро отравить тебя. Хотя это было бы безболезненно, — пробормотал Маттео, а затем замолчал с кривой ухмылкой, пока рассматривал пулю в животе отца. — Что ж, так мне нравится даже больше. Твоя агония в последние моменты жизни.
Отец сделал очередной тяжелый вдох. Он попытался двигаться, отыскать помощь, но Маттео и я закрыли его от чьих-либо глаз, и я сомневался, что хоть кто-то в принципе смотрит. Они дали нам время попрощаться.
— Эта шлюха настроила тебя...
Сначала я подумал, что он имеет в виду Нину, но потом осознал, о ком он говорит - об Арии.
— Обвела вокруг твоего же члена, — он в отвращении сплюнул. — Жаль... Жаль, что я не трахнул ее раньше тебя.
Я придвинулся к нему еще ближе и засунул палец в одно из пулевых отверстий в его животе, пока ярость в моих венах превращалась в бушующее пламя. Маттео накрыл его рот ладонью, чтобы заглушить крики.
— Тебе не удастся прикоснуться в моей жене, папа. Ария — королева, и я отношусь к ней именно так. Я не стану таким как ты. Твое наследие умрет вместе с тобой сегодня. Я и Маттео проконтролируем это.
Грудь отца подрагивала все сильнее, кровь сочилась между пальцев Маттео, пока он зажимал ему рот.
— Я скажу Нине, что ты сильно страдал в свои последние минуты. Она будет в восторге узнать об этом. Может, я и Маттео вместе с ней разопьем бутылку твоего любимого вина за твою смерть, — прорычал я. Глаза отца распахнулись, он дернулся и, наконец, замер. Я вытащил палец из его раны, а Маттео убрал руку с его рта, на какой-то момент наступила тишина.
Мой и Маттео взгляды встретились, наши руки были покрыты отцовской кровью. Маттео схватил меня за плечо.
— С ним покончено.
Умер. Наконец-то, ушел из наших жизней.
Мои глаза оглядели беспорядок в ресторане. Пол был усыпан пулями русских.
— Лишь предатель мог сказать Братве, где его искать. Не так много людей знали об этом месте.
— Вероятно, один из дядюшек.
— Скорее всего. Вопрос в том, как много людей примкнули к нему и как это доказать.
— Мы...