Лягушка под зонтом
Шрифт:
– Во что мы будем его упаковывать?
– Можем продавать в развес.
– Отрежьте мне сто граммов, да? Или нет – отпилите мне десять сантиметров...
Они смеялись, как две подружки.
– Ты согласна, я вижу, – наконец сказала бабушка. – Любовь Борисовна держит торговую фирму. Через нее мы будем продавать.
– Ты была уверена, что я соглашусь? – быстро спросила Ольга.
– А сколько времени ты можешь... как сейчас говорят, сшибать стольники? Ты терпеть не можешь бегать по ученикам. Хорошо еще, что есть спрос на немецкий. Был бы у тебя английский
– На интересную жизнь? – повторила Ольга.
– Да. На которую нужны деньги.
Ольга захотела узнать о мыле все. Она сидела в библиотеке, лазила по Интернету, бегала по магазинам и рынкам, рассматривала, принюхивалась. Даже пробовала на вкус. Она рвалась прокатиться туда, откуда пошло мыло, постоять на том месте, где в Древнем Риме сжигали туши жертвенных животных. У подножия горы Сапо, прочитала она, на реке Тибр местные женщины стирали одежду. Дело в том, что жир убитых животных смешивался с золой костров, а это природная щелочь, самое примитивное моющее средство. Дожди смывали ее в реку, вода пенилась, грязь отстирывалась без труда.
Ольга нашла портрет античного врача Галена, который считается первооткрывателем мыла. Кто знает, так ли выглядел этот человек, – со второго века нашей эры прошло слишком много времени, но Ольге он казался мудро-симпатичным.
– Чем мы хуже средневековых аптекарей? – подбадривала себя и Ольгу бабушка. – Во Франции и Англии они варили мыло для знатных семей. Между прочим, дорого продавали. У них, заметь, не было газовой плиты, как у нас. Мы сделаем такое мыло, что его захочется съесть. По своей сути оно коктейль из растительных масел – оливкового, пальмового, кокосового и эфирных.
– Знаешь, я видела мыло наших конкурентов, – рассказывала Ольга. – Оно похоже на картину. На лицевой стороне просвечивает пшеничное поле, дальше – зеленый луг с ромашками и васильками... Чудесно.
– А я видела другое, – подхватывала Валентина Яковлевна, – с добавками шоколада, лимона, лепестков розы. Мы можем класть в мыло порошок корицы, натуральный воск и мед, зеленые чаинки. И знаешь, что еще: в прежние времена в хороших домах в мыльницу клали льняную салфетку. Она впитывала влагу, а мыло не таяло.
– Скажи честно, – не отступалась Ольга, – почему ты решила начать это дело? Не для того же, чтобы избавить меня от уроков?
– Ну... как сказать... Все сошлось вместе. Я перебирала бумаги в шкафу, нашла старые записи, их оставил еще мой прадед. До сих пор никто не удостоил их внимания. Так почему не мы?
Ольга удивленно посмотрела на бабушку.
– Ты еще и за экологически чистые отношения с предшественниками, – насмешливо заметила она. – Уважаю.
– Гены предков будоражат кровь. Это закон. Когда я работала в министерстве, к нам приезжал англичанин, ученый. Он проводил исследования однояйцовых близнецов. И доказал, что на человека социум влияет гораздо слабее, чем гены. Я собираю мыло сама знаешь сколько лет. Так не пора ли испытать судьбу?
– Давай рискнем.
– Вообще-то прадед сделал полный расклад для небольшой партии. Поэтому нам даже не надо одалживаться у Любови Борисовны, просить ее сделать анализ. На ее долю оставим только продажу. А этот кусок останется нетронутым.
– Но ты сама сказала, что готова им пожертвовать.
– Вот именно, готова. Но зачем? – Опустила в коробку. – Я хотела показать свою решимость...
Ольга засмеялась.
– Значит, наше первое мыло будет не ромашкой с полевым хвощом?
– Нет, – сказала бабушка. – Оно будет лавандовым, как у прадеда.
– Поняла. Что он нам пишет? – нетерпеливо спросила Ольга.
– Для производства небольшой партии нужно рабочее помещение с вытяжным шкафом. Десяти квадратных метров нашей кухни хватит. Температура варки – не больше сорока градусов. При такой сохраняются все полезные вещества и аминокислоты. Я подсчитала затраты – мы покупаем мыльную основу, ароматические масла, красители, термометр, нож для резки мыла, мерную посуду, форму для готовых изделий.
– Дорого? – быстро спросила Ольга.
– В первый месяц понадобится больше денег, чем во второй...
Пришел день, когда они встали к котлу, как шутили, пытаясь придать себе уверенность. В пластмассовое ведро, которое выдерживало нагрев, положили мыльную основу, ровно столько, сколько указано в рецепте. Стоя с термометром наготове, Ольга смотрела, как начинает таять мыльная основа. Так же медленно, как тает тундра, подумала она. Эта мысль неожиданно успокоила. О чем волноваться?
– Перемешивай, – шепнула Валентина Яковлевна. – Как бы не подгорела.
Ольга мешала деревянной лопаткой в кастрюле. Мыльная основа растаяла до конца. Зазвонил телефон, но ни та, ни другая даже не обернулись.
– Добавляем аромат? – спросила Ольга.
– Лаванду...
– Немедленно разливаем, – скомандовала Ольга.
– Слушаюсь, главный технолог, – отчеканила Валентина Яковлевна.
– Аккуратней, чтобы никаких пузырьков, – предупредила Ольга. – Форма залита до краев. – Ну вот, оставим ее в покое, мыло должно застыть.
Весь вечер они ходили вокруг своего первого опуса. Аромат мыла будоражил, а не успокаивал, как положено лаванде. Но они понимали, что причина в страстном желании поймать удачу.
– Может, пойдем спать? – спросила Валентина Яковлевна, когда было за полночь. – Наш наставник пишет, что если мыло охлаждается двенадцать часов, то его легче вынуть из формы.
На этот раз форма была обычная – плоский пластмассовый контейнер. Но обе уже видели у себя формы другие – бабочки, листочки, цветы...
Ровно через двенадцать часов они вынули первое мыло. Оно лежало на льняном полотенце на столе.
– Итак, мы его сварили. Теперь везем на сертификацию. Неси кошелек, Ольга. Сертификат соответствия и санитарно-эпидемиологическое заключение стоят денег, – сказала Валентина Яковлевна. – Наше мыло, чтобы ты знала, уже ждут. – Она подмигнула Ольге. – Любовь Борисовна звонила, горит желанием запустить новый проект.