Любимчик богов
Шрифт:
Дом он отдал тётке Анастасье, с трудом уговорив её на переезд из крошечного домишки с протекающей крышей.
Седлать лошадь он уже более-менее научился, и взгромоздив на Обжору мешки со скарбом и деньгами, повёл в поводу к площади.
На этот раз там собралась практически вся деревня. Провожали трёх молодых воинов уходивших в войско князя по набору, и вокруг разодетых в яркие ткани воинов крутился вихрь из девок, тёток, мамок и детей. Люди заходили в храм Перуна группами и по одному, и буквально через минуту выходили, оставив небесному владыке подношение. В основном дарили деньги - горсть медных иногда железных монет, мастерицы - свои изделия, а воины - что-то добытое с врага.
В большой и светлый храм, с высоким куполом, и стрельчатыми окнами забранными тонким 'хрустальным' стеклом, Горыня вошел без трепета, и спокойно, как хороший офицер входит в кабинет генерала. То есть понимает - всегда найдется, за что его взгреть, но косяков особых нет, и потому, душа спокойна.
Никифор, встретивший его у входа, протянул чашу вырезанную из дерева, и качнул головой, в сторону стоявшей в глубине храма статуи. Там, на длинных полках уже стояли рядами такие же чаши. Принятое богами исчезало, а то, что оставалось в чашах, делилось между весью, и храмом Перуна в Медведевске.
Горыня ссыпал в чашу медные чешуйки своего предшественника по телу, и ту серебряную монету, что нашёл в доме. Добавил от себя ещё пять монет, и уже понёс, чтобы поставить на полку, когда вдруг остановился.
Сердцем понимая, что не серебро нужно Перуну, подошёл ближе к статуе, и вгляделся в черты лица, исполненные талантливым резчиком из древесины столетнего дуба.
Перун в Сосновском храме был похож не на гневного карающего бога, а на чуть усталого, но внимательного родителя, с едва заметной полуулыбкой смотрящего на своих детей.
Ссыпав деньги в горсть и спрятав в карман, Горыня поставил чашу перед статуей, и полоснув по ладони ножом, сжал руку в кулак.
Когда в чаше набралось примерно полстакана, перехватил рану куском чистой тряпки которая лежала в кармане именно та этот случай, и поднял свой дар.
– Прими Перун - батюшка.
Резкая вспышка ударила по глазам словно взрыв световой гранаты, а когда Горыня проморгался, то сквозь зелёное марево, увидел что чаши в руках нет, как нет и пятен крови на сжатом в руке платке.
– В чём клялся-то? Спросил Никифор подошедший сзади.
– Да ни в чём.
– Горыня поднялся на ноги, и оглянулся на слегка опешившего ведуна.
– Клятва кровью - серьёзная клятва. Тако вои что идут на смерть за родную землю, призывают Перуново благословение.
– Мне чтобы защищать родную землю не нужно клятв.
– Горыня размотал платок, и увидел что рана полностью исчезла.
– Я один раз уже поклялся, и уверен, что этого достаточно. А вот подношение сделать... Ну что я купец, чтобы деньгами кланяться?
– Он залез в карман и вытащил приготовленные для дара деньги.
– Это вот, возьми для тех кто нуждается. Можешь в храм отдать, можешь людям. Сам смотри. И вот это, - он достал из другого кармана пять серебряных.
– Отдай Тасье. Не могу я ей деньги совать, после того, что она для меня сделала. А хозяйство у неё небогатое.
– Он кивнул ведуну и вышел из храма на площадь.
Возки, на которых сложили разбойников, и тело упыря уже вытянулись один за другим, и потихоньку караван двинулся вперёд.
Горыня поклонился до земли бабке Анастасье, что привечала его, когда все в селе отвернулись, обнял на прощание, легко взлетел в седло, и легким хлопком коленей послал Обжору ходкой рысью чтобы догнать голову колонны где ехал Савва.
В разговорах и неторопливой езде, по Царскому Тракту провели пять дней, столуясь в придорожных трактирах и один раз остановившись на берегу широкой реки, которую называли Волгла.
На реке вопреки ожиданию Горыни, было вполне оживлённое судоходство. Сновали крупные баржи, широкие лодки, и высокие парусники.
Савва, вышедший к утёсу вместе с другими, вдруг поднёс ладонь, к глазам закрываясь от солнца, и ткнул пальцем в едва заметную точку в небе.
– Глади-ко, почтовый из Новограда пошёл. Смотри Горыня, такого чуда мож и не видывал никогда, чтобы люди-то по воздуху словно птицы.
Горыня чуть напряг зрение и действительно увидел на фоне небесной синевы, чуть вытянутый пузырь за которым тянулся едва видимый дымный след.
– А летает, на угле что ли?
– Ты бы ещё сказал на дровах.
– Савва рассмеялся в голос. Нет не на угле, но земляное масло жрёт исправно. Сам видел, как заливают из бочки.
– А корабли такие есть? Ну на земляном масле.
– Поинтересовался Горыня, и оглянулся на посерьёзневшего тысячника.
– Есть как не быть-то.
– Только дорого то. Вон у нас всего один, у Нижегородцев десяток, у Астраханцев, есть пара десятков, да в Русском море с полсотни. Вот те точно на угле ходят. Только не обычном, а горючем камне, что добывают из земли. А вообще это тебе к розмыслам княжьим, да вот не любят они вопросов.
– Это понятно.
– Горыня кивнул и пошёл рассёдлывать Обжору.
4
– Да, какая-то недетская сказка у нас получилась, - подумал Колобок, дожевывая остатки лисицы...
В Медведевск входили после полудня, когда тучи заволокли небо мутной пеленой, грозясь пройти долгожданным дождём.
Сам город судя по рельефу и расположению реки, находился там или примерно там где в оставленном мире располагался город Городец в семидесяти километрах от Нижнего Новгорода. Только был Медведевск куда крупнее Городца девятнадцатого века и по окраинам стояли высокие наблюдательные вышки с тремя ярусами для стрелков, и окружённые двухметровым частоколом. Своеобразные миникрепости, отмечавшие край городской черты.
Дома в городе были в основном деревянные, но много было и каменных домов и домов с каменным первым этажом.
Горыню поселили на подворье , выделив на удивление чистую комнатку на втором этаже трёхэтажного дома, где на первом был трактир и службы, а на втором и третьем комнаты постояльцев.
Покидав вещи, Горыня сразу отправился в Серебряный Приказ, который в этом мире был чем-то вроде банка. Принимал на хранение деньги и выдавал именные пайцы, которые можно было обналичить в любом месте государства, и даже в некоторых странах. Взамен денег, вынесли небольшую прямоугольную пластину с дыркой и затейливым рисунком в виде сокола, потом укололи палец, и размазав кровь Горыни по металлу дождались когда та мигнёт синим свечением. После чего сделали оттиск пластины в книге, и отдали пайцу новому владельцу.