Любимец
Шрифт:
— Но почему именно туда? — спросил я, уже понимая, что в ответе на этот вопрос и заключается самое главное.
— Правильно, — Хенрик улыбнулся мне, как, наверное, учитель улыбается сообразительному ученику. — Город Аркадия создан, придуман и построен спонсорами специально для глаз инспекторов! Вот в этом овале,
— Хенрик показал на центр города, — завтра опустятся вертолеты и корабли инспекторов, чтобы они могли собственными глазами убедиться, как живут земляне.
— Я ни черта не понял! — воскликнул я. — На что они будут смотреть?
— На счастливый город Аркадию, который
— А откуда вы знаете, что они прилетят завтра? — спросил я.
— Наивный вопрос, не требующий ответа, — сказал Хенрик. — А теперь спать, потому что завтра — трудный день.
Все спали на первом этаже бывшей школы, на полу. Мы с Сеней уже привычно накрылись моим одеялом; я думал, что Ирка тоже придет к нам.
Когда мы утром проснулись, незнакомая пожилая женщина принесла нам горячий чай из душистых трав. Затем появился хромой старик с большим мешком. Он вывалил содержимое мешка на пол, и я удивился, увидев, что это — красивые одежды. Таких красивых и разноцветных одежд я не видал.
— Примеряйте, — сказал Хенрик. С помощью старика он выбрал из кучи одежду для каждого из нас. Ирка получила длинное, до земли, синее пышное платье, туфельки, подобных которым я никогда не видел, голубую шляпку с белыми перьями и сумочку в цвет шляпки. Сенечка чуть не лопнул от смеха, когда Ирка вышла, переодевшись, из соседнего класса. Потом пришла очередь смеяться мне, потому что Сенечке выдали короткие штанишки, курточку с откидным полосатым воротничком и белую мягкую шляпу, которую старик называл панамкой. Ползун, конечно, не получил никакой одежды, зато я был вынужден расстаться со своими короткими кожаными штанами — впрочем, они уже совсем истерлись. Мне дали черные узкие брюки, серую рубаху, которую велено было заправить в брюки, мягкие башмаки, в которых хорошо ходить по паркетному полу, но плохо по лесу. И еще я получил куртку, которая называлась «пиджак». Я приспособил свой нож к брюкам, хоть Хенрик был недоволен и хотел, чтобы я пошел к спонсорам безоружным. Но потом он сдался — я обещал без надобности его не доставать.
Потом нам пришлось довольно долго ждать. За нами должны были приехать, но все не приезжали.
— А что это за одежда? — спросил я.
— В такой одежде ходят жители счастливого города, — сказала Ирка. — Мы должны будем стать точно такими же, как и они.
Мы еще подождали.
Потом я спросил:
— А откуда нам ее принесли?
— Из города, — сказала Ирка.
В длинном платье и шляпке она стала совсем другой, более женственной, мягкой. Мне такой она нравилась больше.
— А где Маркиза? — спросил я.
— Ты ее увидишь, — сказала Ирка.
— А ее не отправили к спонсорам? — спросил я.
— Может быть, она сегодня туда улетит, — ответила Ирка.
Быстро вошел Хенрик.
— Выходите, — сказал он. — Все готово.
Перед школой стоял большой фургон, запряженный парой тяжелых коней. Фургон был зеленого цвета, на нем были изображены фрукты и овощи в натуральных цветах. Это было очень красиво.
На
— Главное, — сказал Хенрик, — незаметно пробраться в счастливый город.
— В этом фургоне? — спросила Ирка.
Возница обернулся к нам и улыбнулся. У него были белые висячие усы.
Хенрик подошел к фургону и раскрыл его задние дверцы. Там стояли ящики с овощами.
— А где мы устроимся? — спросила Ирка. — Я так платье испачкаю.
— Не здесь, — сказал возница. — Здесь они вас сразу отыщут.
— Но где же мы спрячемся? — спросил я.
Возница подошел к фургону сзади и жестом фокусника повернул какой-то рычажок.
Под фургоном откинулась деревянная крышка, скрывавшая узкий ящик, прикрепленный к днищу фургона. Высота ящика была не более полуметра.
— И мы должны туда забраться? — в ужасе спросила Ирка.
— Иначе к нам не проехать, — сказал возница. — Посты на дорогах — раз, силовое поле — два.
— Может, на вертолете лучше? — спросил я. Мне тоже не хотелось залезать в темную щель.
— Вертолет собьют через минуту, — охотно сообщил возница.
— Не тратьте времени на пустые разговоры, — сказал Хенрик.
— Тебе хорошо, — огрызнулась Ирка, — тебе не надо туда лезть.
— В следующий раз я полезу, — улыбнулся Хенрик.
Мы залезли, вернее, нас затолкали в ящик. Было тесно и темно, свет проникал лишь в тонкие щели. Я лежал на животе, Ирка предпочла лечь на спину. Ползун прижался ко мне — он был прохладным, и мне было неприятно, что он может вцепиться в меня коготками, которыми заканчивались его сильные короткие лапы.
— Ты как, Сеня? — спросил я. Мальчик залез первым в самую глубину.
— Живой еще, — сказал Сеня.
Фургон медленно покатил по неровной дороге, и я почувствовал все неудобства от путешествия в ящике.
— Зачем такой ящик нужен? — спросил я.
— Для контрабанды, — сказала Ирка. — Они давно провозят контрабанду. Но мы смогли внедриться в эту цепочку только недавно.
Фургон не спеша, подскакивая на выбоинах и покачиваясь на грубых железных рессорах, катился по дороге.
Я смотрел в узкую щель, как раз под моим правым глазом. Видна была проселочная дорога, поросшая между колеями редкой травой. Пыль, поднимавшаяся от колес фургона, попадала в щель, и приходилось жмуриться, чтобы не засорить глаза.
— Скажи, — спросил я, поворачивая голову к Ирке, — а как вы узнали, что именно завтра прилетит инспекция?
— Узнали, — туманно сказала Ирка.
Но тут я услышал голос ползуна, знаниям которого я все более удивлялся.
— Вы, люди, — большие хитрецы, — сказал он скрипучим голосом. — Маркиза улетает в Галактический центр. Сийнико сказал, чтобы она была готова сегодня.
— Помолчи! — огрызнулась вдруг Ирка. — Это Тима не касается.
И я понял, что она ревнует. Нет, я был ни при чем, но Ирка считала себя уродливой из-за выбитых зубов и шрама на лице. Ей, наверное, тоже хотелось бы полететь в Галактический центр и сделать себя красивой. Но ей никто этого не предлагал. Так я понял ее тон.