Любить, чтобы ненавидеть
Шрифт:
— Тем более! — воскликнул он, не отпуская ее от себя.
Катя вырвалась и побежала в ванную.
— Придется идти в поликлинику и химичить бюллетень, — крикнула она оттуда.
— Отличная мысль! — отозвался Андрей.
Катя выскочила из ванной полуодетая и заметалась по комнате.
— Хочу успеть к своей участковой, а то придется идти к дежурному врачу.
— А чем дежурный хуже? — не понял он.
— Тем, что у него не выклянчишь больничный. А с участковой проще, она всегда входит в положение.
— А я тем временем пошурую, с твоего разрешения, в холодильнике и приготовлю что-нибудь поесть.
— Ты умеешь готовить? — удивилась Катя, на ходу напяливая на себя кофточку.
— Вы меня обижаете, сударыня. Впрочем, вернешься от своего эскулапа — убедишься сама.
— Ну тогда холодильник в твоем распоряжении.
Она вернулась от врача и с торжеством выложила на стол бюллетень, освобождающий ее от работы на три дня.
— Думаю, на три дня твоих припасов нам хватит, — сказал Андрей, прочитав Катин трофей.
— Ты собираешься пробыть в Казани еще три дня? — Она бросилась ему на шею.
— В какой Казани? — не сразу сообразил Андрей. — Ах да, я же там в командировке… Конечно, собираюсь, наказание ты мое!
— Может, останешься еще на один день? А потом — суббота и воскресенье, — с надеждой спросила Катя.
Андрей отрицательно покачал головой, глаза у него сделались грустными и растерянными. Катя поняла: в их счастливый мирок заглянула Дануся.
На следующий день позвонил Степ.
Катя ждала звонка матери и потому сняла трубку, не подумав.
— Катюх, я тебе три дня названиваю…
— Мы об этом не договаривались, — перебила она его и покосилась на Андрея.
Тот совершенно по-домашнему сидел на тахте и с увлечением смотрел телевизор. Катя пошла на кухню.
— Я же говорил тебе, Катюх, — мы уезжаем на гастроли. Завтра.
— Счастливого пути.
— Ты что, смеешься? Меня долго не будет в Москве, — возмутился Степ.
— Ну и на здоровье. Не вижу в этом проблемы, — стараясь говорить спокойно, ответила она.
— Что-то я тебя не пойму! — повысил голос Степ.
— Пожалуйста, не звони мне больше никогда.
— Как не звонить?
— О Господи, сколько можно повторять? Так, очень просто, не звони и все. Это понятно? Все в жизни имеет начало и конец.
— У тебя кто-то есть? Твой толстобрюхий хозяин?
— Все. Прощай! — Катя повесила трубку.
— С кем ты так резко разговаривала? — поинтересовался Андрей.
— Так, с одним настырным поклонником, — отмахнулась она и сразу же перевела разговор на другую тему: — А скажите, сударь, зачем вам понадобилось снимать номер в гостинице?
Андрей, поразмыслив, неожиданно рассмеялся:
— Я не мог быть совершенно уверен, что все так получится, чудо мое расчудесное…
— Ах ты мой конспиратор! — бросилась к нему Катя.
Дни и ночи слились в один волшебный миг, призрачный, как сон, мимолетный, как ветерок.
Андрей уехал, и теперь неизвестно, когда состоится следующая встреча. Катя решила, что грустить не станет, а загрузит себя работой до предела, встретится с мамой, сходит к отцу на репетицию новой постановки, в которой он впервые выступает в новом качестве — режиссера.
Елена Андреевна встретила дочь своим фирменным пирогом с лимоном и вкуснейшими пирожками с брусникой.
— Ты кого-нибудь ждешь? — спросила Катя…
— Тебя, Катенок, и еще Николая Васильевича, — улыбнулась мать, крепко обняла и расцеловала Катю. — Я так соскучилась, звоню, тебя нет. Что происходит?
— Прости, ма, я отключала телефон, — объяснила Катя, виновато улыбаясь.
— Дай-ка взглянуть на тебя, — Елена Андреевна чуть приподняла ладонью голову дочери. — У тебя глаза светятся! Это как-нибудь связано с отключением телефона?
— Ну да, да… Не торопи меня, дай собраться с мыслями, и я постараюсь все объяснить, — Катя замотала головой.
Она забралась с ногами на любимый, знакомый с детства диван, Елена Андреевна уселась рядом.
— Господи, ну чего тут объяснять! Ты влюбилась! Это видно за версту.
— Правда? Что же мне делать?
— Глупышка, зачем тебе что-то делать? Влюбилась — и это прекрасно. Я безумно рада за тебя! — Елена Андреевна крепко-крепко обняла дочь.
— Погоди радоваться. Все не так-то и просто, — чуть взгрустнув, заметила Катя.
Они с матерью понимали друг друга с полуслова, могли, как две закадычные подружки, делиться своими радостями и печалями, подолгу трепаться, когда выпадала такая возможность. И сегодня был такой день — Катя выложила все, что пережила за последние дни: о своей поездке в Средневолжск, о встрече с Андреем, потом вспомнила о Даше и наконец спросила:
— Ма, а кто этот Николай Васильевич?
— Ты так была полна собственными впечатлениями, что мне даже показалось, не слышала моих слов, — слукавила Елена Андреевна.
— Не хитри, я все слышала.
— Какие уж тут хитрости, у меня нет секретов от тебя. Просто объявился неожиданно поклонник — вот и все.
— Ничего себе — такой пустячок: поклонник! Колись, ма!
— Это приятель Ады, вернее, ее мужа. Они были в театре, ну в тот день, когда тебе понадобились билеты в «Ленком», помнишь?
— Как я могу не помнить, если была там с Андреем, я же только что тебе все выложила, — удивилась Катя.
— Прости, но ты упустила эту деталь, и я решила, что в театре был один, а Андрей — это совсем другой мужчина.