Любомир и Айи
Шрифт:
Он посылал Кирилла проследить за владельцем золотой монеты после того, как тот ушел из ломбарда. Это было решение скорее интуитивное, чем осознанное. У Игнатия Леопольдовича пока не было никакого плана. Просто он предпочитал знать, с кем имеет дело. Он собирал досье на всех клиентов ломбарда, полагая, что однажды это может пригодиться. Например, клиента можно шантажировать, узнав тайные мотивы, побудившие его принести вещь на продажу в ломбард. А если даже не пригодится, то лишним не будет. Игнатий Леопольдович часто повторял фразу «кто владеет информацией,
Кирилл перестал ухмыляться и шагнул к столу. Игнатий Леопольдович невольно откинулся в кресле, ударившись затылком о стену. Ему показалось, что обиженный здоровяк хочет ударить его. Однако Кирилл только протянул руку и разжал кулак. На его грязной ладони лежала золотая монета, точная копия той, которую Игнатий Леопольдович только что перекупил у Артура. Эксперт даже заглянул в ящик стола. Но его монета лежала там.
– Откуда это у тебя? – недоуменно спросил Игнатий Леопольдович. Он ничего не понимал.
– Обшарил карманы того чудака, за которым вы посылали меня проследить, – простодушно пояснил Кирилл. У него были глаза преданного пса, ожидающего похвалы от хозяина. – И нашел.
Игнатий Леопольдович почувствовал, как у него заныло сердце от недоброго предчувствия.
– Обшарил карманы? – переспросил он. – И тот не возражал?
– А как бы он смог? – искренне удивился Кирилл. – Он же был без сознания.
– А почему он был без сознания? – продолжал допытываться Игнатий Леопольдович. Его сердце ныло все сильнее.
– Так я же его приложил слегка вот этим, – Кирилл с гордостью показал свой громадный кулак. – От моего удара все падают без чувств. Не встречал еще такого, кто бы устоял.
Кирилл хвастался как ребенок. Он по-прежнему ждал, что Игнатий Леопольдович похвалит его. Но тот был почти в ужасе.
– Я тебе что сказал? Проследить за ним. А ты что наделал? – Игнатий Леопольдович начал говорить тихо, а закончил, сорвавшись на крик. – Идиот! Безмозглый тупица!
Он был готов стереть в порошок своего подручного. Если бы Игнатий Леопольдович не боялся встретить отпор, он с удовольствием избил бы его до полусмерти.
Кирилл насупился. Он не любил, когда его ругали. Он хмуро посмотрел на свой кулак, а потом перевел взгляд на Игнатия Леопольдовича, словно примеряя, куда ударить. Поймав этот оценивающий взгляд, Игнатий Леопольдович тут же смолк. Он считал себя исполином духа, и всегда пасовал перед грубой физической силой.
– Ты испортил все дело, – голос Игнатия Леопольдовича снова был тих и сух. Он ругал себя за то, что поддался эмоциям. Это была минутная слабость. Сначала надо было все узнать и хорошенько обдумать, а уже потом метать громы и молнии. Или, что намного лучше, используя полученную информацию, придумать какой-нибудь план. – А, впрочем, может быть, еще все поправимо… Он видел тебя в ломбарде?
– Видел, – кивнул Кирилл. Когда Игнатий Леопольдович разговаривал с ним таким тоном, он всегда терялся и робел, словно нашкодивший и ожидающий наказания сорванец.
Игнатий
– А когда ты его бил?
– А вот это едва ли. Я же подошел неслышно сзади и ударил по затылку. А на затылке у него глаз нет.
Кириллу так понравилась собственная шутка, что он снова начал ухмыляться.
– Зачем же ты его ударил? – поинтересовался, вздохнув, Игнатий Леопольдович.
– Да надоело мне, – честно признался Кирилл. – Весь день ходил за ним, как тень, даже ноги устали. Все ждал, когда он угомонится и пойдет домой. А он как нарочно – то в банк, то в магазин, то на набережную… Скачет, как сверчок. Вот я и подумал, что больше узнаю, если обшарю его карманы и найду какие-нибудь документы. Ну, там, паспорт с пропиской, квитанцию из камеры хранения, счет за телефон или еще что…
– Нашел? – поинтересовался Игнатий Леопольдович на всякий случай, заранее зная ответ. Но Кирилл мог его удивить. Всегда было трудно предугадать ход мыслей и поступки этого безмозглого громилы. Игнатий Леопольдович предполагал, что мыслить Кирилл не умел в принципе, если только речь не шла об удовлетворении простейших физиологических потребностей, а какие-то действия предпринимал в зависимости от своего настроения.
– Только вот это, – показал Кирилл на монету.
– И зачем же ты ее взял? – продолжал допытываться Игнатий Леопольдович. Его не интересовали ответы. Ему нужно было время, чтобы обдумать ситуацию с учетом новых данных.
– А разве не надо было брать? – простодушно удивился Кирилл. – Что же я, впустую целый день за ним бродил?
Игнатий Леопольдович ничего не ответил. Он спасовал перед этим дремучим инфантилизмом. Кирилл был похож на ребенка, который может совершать самые дурные поступки, не видя в этом ничего предосудительного, только потому, что ему так захотелось. И вразумить его было невозможно.
– Ты нашел только одну монету, – тоном наставника сказал Игнатий Леопольдович. – А где остальные?
– Так, может, одна только и была, – предположил Кирилл после недолгого раздумья.
– Изольда подслушала разговор Самуила Аароновича с этим чудаком, – возразил Игнатий Леопольдович. – Речь шла о крупной партии. И вот косвенное тому подтверждение.
Он достал из ящика стола свою монету и показал ее Кириллу.
– И что? – спросил Кирилл недоумевающе. Это была задача не по его уму. Он смотрел на вторую монету с тупым равнодушием.
– А то, что если есть две монеты, причем совершенно одинаковых, то могут быть и три, и четыре, и много больше, – терпеливо пояснил Игнатий Леопольдович, стараясь не злиться. – Этот чудак мог найти клад. И этот клад мог стать нашим, если бы ты не поторопился. Теперь у нас есть две монеты, но все остальные утрачены. Очень недальновидно.
– А, может быть, он хранит остальные монеты дома? – предположил Кирилл. По его лицу было видно, как его обрадовала эта неожиданно пришедшая ему в голову мысль. – Надо только хорошенько пошарить в его квартире.