Любопытная
Шрифт:
– Я бы охотно тебя поцеловала – ты мне нравишься, – сказала одна из проституток, поднимаясь из-за стола.
Вмешался Альфонс.
– Прекратите, ослы! – крикнул он. – Услышав мой крик о помощи за дверцами фиакра, они не спросили моих документов, и усадили меня рядом, не требуя объяснений. Мне думается, вы могли бы им не докучать.
В ответ на укоризненное замечание все согласно закивали.
– Присаживайтесь здесь, господа, – сказал сутенер, показывая пустой стол посередине зала.
– Нет, я желаю сидеть за столиком у двери, справа.
– Он не доверяет нам! – закричали сутенеры – их оскорбленное достоинство вызывало смех.
Альфонс проводил Поль и
– Что вы станете пить? – спросил он.
– Вы все выпьем вместе с вами! – воскликнул один из сутенеров, выглядевший пьянее других.
– Мне думается, он нас презирает! Ты ведь нас презираешь?
– Это так! – проронил Небо́ столь надменным тоном, что сутенеры переглянулись и замолчали. Они не находили иного ответа, кроме ножа, но не решались убить человека, спасшего жизнь горячо любимого Альфонса, которым гордилась вся братия.
– Славный Эжен Сю писал правду! – сказала одна из проституток своему соседу – Доказательство тому – два принца Родольфау нас в гостях. Хотя я бьюсь об заклад, что один из них – принцесса и красавица!
Она прищелкнула языком.
– Не вынуждай меня вспоминать о твоем омерзительном прошлом, не то я тебя поколочу, – ответил ее любовник и повернулся к Небо́.
– Вы думаете, в нашем ремесле все идет гладко? Едва ли! Если и дальше пойдет в том же духе, через пять лет от авеню Клиши до заставы Клиньянкур не останется ни одного порядочного публичного дома! Моя женщина подружилась с одной худощавой девушкой и отдавала ей все заработанные деньги. Отколотив, я ее отучил от этой склонности, но в глубине сердца она осталась испорченной. Вы только что видели отблески скверного пламени – она вообразила, что ваш спутник – женщина.
Сутенер в огромной шапке подался вперед. Это был ветеран позорного ремесла – завитки на его висках были тронуты сединой.
– Нравы пришли в упадок, – заявил он с грустью в голосе. – Порок неизбежен, но, видите ли, если женщина любит женщину, мы обречены.
Обхватив голову руками, Небо́ облокотился о стол.
– Славный человек, – изрек ветеран. – Его печалят наша участь и порочность женщин.
Небо́ не слышал, как было истолковано его нескрываемое страдание. После ссоры на бульваре, свидетелем которой он стал три часа назад, это внезапное и ошеломляющее своей достоверностью откровение показало ему ужас охватившего дно общества порока, направленного против природы и оттого обладавшего двойной силой. Он увидел, как новый пентаполь полнится анархией средь бела дня, распространяя чуму конца века. Добрые качества не могли заглушить его проницательности – он понимал, что вернуть на прямую дорогу целое поклонение невозможно. Неспособные к раскаянию были обречены на гибель.
Прикосновение руки Поль прервало его раздумья.
– Они смотрят на меня, не отрываясь.
Вполголоса обмениваясь короткими репликами на арго, бандиты смотрели на принцессу тяжелыми взглядами блестевших вожделением глаз. Проницательный и чувствительный философ понимал, что их все плотнее окутывала ядовитая атмосфера отвратительных желаний, и повернулся в сторону Альфонса: тот исчез.
– Уйдем отсюда, Небо́, – просила Поль. – Их взгляды омерзительны.
Небо́ показалось, что испуг принцессы вызвал улыбки на гладковыбритых лицах сутенеров. В зале наступила тишина, никто не двигался с места. Тридцать злодеев устремили на Поль и Небо́ неподвижные взгляды, и это безмолвие пугало более нападения. Философ вынул из кармана капсулы с синильной кислотой и раздавил их в ладони.
– На лестницу! – шепнул он Поль и, перевернув стол, одним
Поль едва успела последовать за ним – сутенеры вскочили со своих мест с ножами в руках.
Ступеньки были слишком круты, чтобы можно было подняться по ним, пятясь – Небо́ и Поль должны были противостоять бандитам.
Небо́ поднял сжатую в кулак руку. Увидев его движение, бандиты замерли: их не остановил бы вид оружия, но их воображение страшила новая, незнакомая опасность.
– Поднимайтесь, Поль! – приказал Небо́.
Девушка добралась до двери, ведущей во двор, и, очутившись на пороге, выхватила револьвер.
Небо́ остановился в нерешительности. Сутенеры были в двух шагах от него, и это небольшое расстояние делало его оружие опасным для него самого. Подкравшись незаметно, один из молодых бандитов был готов броситься на него, когда Поль, более не владея собой, выстрелила в сутенера – тот упал, сраженный пулей. Под действием происходящего, она продолжала судорожно нажимать на спусковой курок, не прицеливаясь. Шесть выстрелов прогремели один за другим – Поль сжимала затвор револьвера, не замечая, что курок опускается вхолостую. Последовавшие друг за другом выстрелы оглушили сутенеров, и Небо́ удалось подняться по лестнице. Он увлек Поль во двор и бросил содержимое капсул в дверной проем, за которым уже виднелись головы бандитов. Землю пронзил глухой удар, послышался треск огней, раздались крики.
– Храни нас Бог от стражей порядка!
Очутившись на улице, Небо́ бросил шляпу и револьвер принцессы со склона, ведущего к воротам Клиньянкур.
– Бежим! – велел он Поль.
Бросившись со всех ног, они за минуту добрались до Монмартра и побежали не по лестнице, но по одной из тропинок, спускаясь неловко и спотыкаясь о строительный мусор.
Внезапно из-за одной из неровностей местности показались трое мужчин – каждый из них нес средней величины мешок с песком.
Изнуренный и не обладавший физической силой Небо́ выхватил револьвер – вероятность погибнуть таким образом повергла его в ужас: задохнувшись, не издав ни звука и не оставив ни единого следа, жертва песка умирает наверняка, естественной смертью.
Мужчины сделали шаг вперед – у них были черные лица угольщиков. Мешки с песком качнулись у них в руках, Небо́ отступил назад. Едва не забыв о синильной кислоте, он резко бросился вперед и раздавил три капсулы о лицо одного из нападавших – упав замертво, тот откатился на несколько метров вниз. Увидев это, двое других побежали по склону холма со всех ног. Нечаянным движением Небо́ поднес к лицу облитую кислотой руку – сделав вдох, он пошатнутся, вены на его лбу вздулись. Опершись о руку Поль, он опустился на землю и долго не приходил в себя, повторяя:
– Ничего не случилось, лишь не говорите со мной.
Растерянная и перепуганная Поль едва сдерживала слезы. Все еще чувствуя действие яда, Небо́ поднялся, глубоко вдохнул и улыбнулся Поль:
– Вы оплакивали меня как погибшего, – сказал он, улыбаясь. – Я всего лишь был немного отравлен.
– Посмотрим, кого мы убили, – сказал он, вставая.
Они спустились вниз, и Поль склонилась над мертвым лицом.
– Мсье Альфонс! – воскликнула она.
– Пойдемте! Бог незрим, но всемогущ – командор приходит всегда, – сказал Небо́, переворачивая мертвое тело ногой. – Наступил час командора, вершащего правосудие – не сутенера, но заступника. Где же тот, кто лишит жизни сутенера миллионов людей, как я лишил жизни сутенера парижских проституток? Кто же положит конец бесчестью Дон Жуана Монмартра и Робеспьера Вселенной?