Любовь и ненависть
Шрифт:
Правда, уволили его из нашей клиники за взятки. Брал по
мелочам, потому что лечатся в отделении Шустова в основном
люди физического труда, пожилые, главным образом
женщины. Засыпался Пайкин на очень подлом деле.
Лечилась в отделении Шустова больная иностранка по
имени Кэти Сигер. Супруга богатого бизнесмена, она на
протяжении пятнадцати лет страдала трофической язвой. Где
она только не лечилась! Побывала у лучших врачей Европы,
Америки,
помог. Наконец в Лондоне услышала имя советского врача
Шустова, который успешно излечивает трофические язвы. И
вот Кэти Сигер в Москве, в отделении Василия Алексеевича.
"Есть ли хоть какие-нибудь, хоть маленькие шансы, доктор
Шустов?" - в крайнем волнении спросила она Василия
Алексеевича, когда тот осмотрел пораженную язвой ногу.
"Вылечим", - с уверенностью, не допускающей и тени
сомнения, ответил врач и подкрепил свой ответ тихой
обнадеживающей улыбкой. Мне кажется, врач не должен быть
таким самонадеянным и в беседе с больными лучше избегать
рискованных заявлений, проявлять большую сдержанность и
осторожность в прогнозах и обещаниях. Но что поделаешь -
такой уж он есть, Василий Шустов. Как говорится, победителей
не судят, а Шустов сдержал слово, если можно так выразиться:
Кэти Сигер вышла из нашей клиники здоровой. Легко понять
ее состояние: из чувства благодарности пожилая женщина
обрушила, на своего исцелителя поток восторженных
комплиментов и всяческих похвал. Она предлагала ему в
награду крупную сумму денег. Шустов категорически отказался,
заметив при этом, что за свои труды он получает от
государства зарплату. Но она настаивала: если вы, мол, не
можете или не хотите принять от меня деньги, как гонорар за
лечение, то не откажитесь от памятного подарка. Василий
Алексеевич был непреклонен. И уж, конечно, не потому, что
при этом разговоре присутствовал Пайкин, который любезно
выполнял роль переводчика.
– Ведь это на память, в знак глубокой благодарности, - с
досадой говорила взволнованная Кэти Сигер.
Шустов понимал ее. Вдруг он подошел к окну,
выходящему в занесенный снегом небольшой двор. Вся
площадь двора, исключая расчищенных от снега дорожек,
была усажена молодыми деревцами и кустарником.
– Посмотрите сюда, госпожа Сигер, - сказал он, глядя в
окно. - Вы видите этот густой молодой сад? - Сигер
посмотрела во двор с живым любопытством, которое туг же
сменилось недоумением. Шустов это заметил и поспешил
пояснить: - Правда, сейчас
впечатления. Но, госпожа Сигер, самую малость воображения:
представьте этот сад весной, весь в цвету, или летом в зелени
листвы.
– Он говорил медленно, Пайкин переводил его слова,
как и слова Сигер, еще не догадываясь, к чему клонит Шустов.
– Так вот, каждое это деревце посажено человеком,
пришедшим к нам больным и ушедшим от нас здоровым. Люди
в знак благодарности и на добрую память сажали по деревцу.
Это у нас стало традицией.
– О-о! Это чудесно, изумительно, доктор Шустов! -
оживилась Кэти Сигер.
– Я тоже желала бы, если позволите...
Но сейчас зима.
– К сожалению, да, - произнес Василий Алексеевич со
своей тихой одобрительной улыбкой. - Но вы можете нам
прислать саженец весной или осенью.
– Ну конечно, конечно, - снова оживилась Кэти Сигер.
– Я
непременно пришлю. У меня есть магнолия. Восхитительная...
– Магнолию не нужно, - весело рассмеялся Шустов.
– Она
у нас замерзнет.
– Да? - удивилась как-то уж очень непосредственно
Сигер, а потом, поняв, в чем дело, тоже рассмеялась. - Я
пришлю кедр. Он будет у вас жить?
– Кедр, пожалуй, да.
– Я пришлю непременно. А может, сама привезу. Своими
руками посажу. Но это будет потом. А сейчас, доктор Шустов, я
прошу вас принять от меня подарок.
Василий Алексеевич решительно покачал головой и,
чтобы избежать дальнейших препирательств, пожелал мадам
Сигер всего наилучшего.
Кэти Сигер ушла несколько удрученная тем, что врач,
которому она обязана своим исцелением, отказался принять от
нее подарок. Что за подарок, Василий Алексеевич не знал, да
и самого подарка еще не было: Кэти Сигер должна была его
купить в антикварном магазине на Арбате. Пайкин провожал ее
до машины. Не могу дословно передать их разговор, поскольку
происходил он без свидетелей, но смысл его сводился к
следующему: Пайкин сказал иностранке, что доктор Шустов
приносит ей свои извинения, но он так должен был поступить в
силу некоей щепетильности самого дела. Он, конечно, с
глубокой благодарностью примет подарок от госпожи Сигер, но
только через посредника, которым он избрал своего
ближайшего друга и коллегу - доктора Пайкина. Разумеется,
все это придумал сам Пайкин с довольно определенной целью,
о которой нетрудно догадаться. Они договорились на другой