«Любовь к чудовищу»
Шрифт:
Раздаётся тихое сопение, и он понимает, что девушка уже спит. Это вызывает у него улыбку, но
он и близко не хочет спать.
«Кто был твоей первой?»
Как будто вопрос имел какое-то отношение к Клариссе или к тому факту, что у неё были
брекеты, а он сходил с ума от волнения. Нет, вопрос был о страхе, который он увидел в глазах Эрин.
О страхе, которые он увидел, когда она познакомилась с его родителями, увидела их дом. Может
быть,
Она по-прежнему видит между ними классовую разницу.
А Блейк был идиотом, что тоже этого не видел. В любом случае, не то чтобы он считает себя
выше её. Но их сформировало их детство. Он не хочет думать о себе как о напыщенном,
помешанном на себе болване, но не может отрицать, что именно таким его растили. И не важно, как
сильно он борется с этим, как сильно верит в равноправие, как сильно, по чёртовы уши влюблён в
Эрин — это никогда не изменит его прошлого
Это никогда не сможет изменить то, какой он глубоко внутри.
Глава 4
На следующее утро Эрин просыпается с болью между ног. Ей требуется мгновение, чтобы
вспомнить, что произошло вчера: долгая поездка, Снежная королева, дикий секс в детской комнате
Блейка.
После этого был неловкий ужин, где её румянец скрывал только длинный стол и тусклый свет.
Ни один из родителей Блейка не комментировал их недолгую дремоту, слава богу.
И по какой-то причине его мать больше не устраивает никаких обвиняющих тирад. По большей
части она просто пьёт, пока отец Блейка допрашивает его о должности в университете, о карьерных
планах и портфеле инвестиций. Блейк справляется с этим во время салата и главного блюда, прежде
чем переключает тему и убеждает отца поговорить о политических манёврах его расцвета.
Как только мистер Моррис начинает говорить, его не остановить. Слушать его рассказы
невероятно интересно, это как взгляд с первого ряда на главные политические драмы их прошлого.
Когда Блейк подмигивает ей через стол, она понимает, что он сделал это специально.
Что она может сказать? У неё слабость к мужчинам, которые могут говорить об истории.
Как Блейк, который полулежит рядом с ней на кровати. Его рука вытянута, длинная и
мускулистая даже во сне. Его глаза закрыты, ресницы густые и прямые, и практически касаются
бледного шрама на его щеке.
Огонь подобрался слишком близко к его глазу. Она дрожит от мысли, насколько хуже всё
могло
Её сердце кажется слишком большим, слишком уязвимым после сна рядом с ним всю ночь.
И Эрин не может удержаться и не прикоснуться к нему. Не может не ощутить его тепло и
равномерные движения его груди от дыхания. На его груди растут жёсткие волоски, и девушка
проводит по ним рукой, щекоча ладонь.
Он не дёргается, его губы слегка приоткрыты в глубоком сне.
Так что она продолжает, двигаясь по неровностям его пресса, чувствуя, как мускулы
напрягаются под её прикосновением. Она бросает на него взгляд, чувствуя себя застенчиво,
практически пойманной, но он по-прежнему спит.
Эрин никак не может остановиться, находясь так близко к нему, не когда она видит его
эрекцию под простынёй. Так он просыпается каждое утро, но обычно встаёт раньше неё. Иногда,
просыпаясь, она находит его пальцы в своей киске, а его рот на своей груди. В другие разы он уже
внутри неё, толкается внутрь, к тому времени, как она открывает глаза.
И всё же в других случаях Блейк принимает душ и мастурбирует, быстро и эффективно. «Я
хочу дать тебе отдохнуть», — говорит он. И она понимает, что это доброта, даже если так не
кажется.
Это принадлежит ей. Его член. Его возбуждение. Весь целиком этот прекрасный мужчина
принадлежит ей.
Таким кажется брать его член в рот — правом собственности. Эрин заявляет на него права
своими губами, своим языком, нежными движениями кулака вокруг его члена.
Его вздох звучит как выныривание за воздухом, резко и внезапно. Всё его тело тоже дёргается,
достаточно сильно, чтобы она выпустила его изо рта. Тогда его рука ложится на её затылок, лаская и
благодаря. Девушка лижет кончик его члена, в том месте, которое всегда сводит его с ума, пока он не
запускает пальцы в её волосы, потягивая и безмолвно моля.
Но он не может быть тихим. Не когда она лижет нежную кожу его яичек, а её кулак сжимается
на члене, чтобы убедиться, что он пока не кончит. В этом она с ним стала хороша. Она любит
практиковаться, любит сводить его этим с ума, а он отвечает симфонией возбуждения — своим
мычанием, своими стонами, своими словами побуждения и боли на выдохах.
— Боже, детка. Соси меня. Ты мне так чертовски нужна.
Её киска сжимается от его слов, и Эрин подчиняется ему, снова беря его в рот. Одновременно
она помогает себе кулаком, и Блейк откидывает голову назад, с закрытыми глазами и напряжённым