«Любовь к чудовищу»

Уоррен Скай

её потерял? Ему действительно удалось потерять к чёрту лучшее в своей жизни из-за одного

маленького, окончательного проявления верности к семье, которая не заслуживает этого? Ему

никогда не следовало привозить её в гости.

Он обнаружил, что подъезжает к знакомому съезду. Он ездил этой дорогой так много раз, что

это кажется второй натурой, хоть уже и прошло много лет. Ухоженные участки и яркие витрины

быстро сменяются тёмной, огороженной деревьями

дорогой. Она даже могла бы быть жутковатой,

если бы он не знал, как весело пёстрый чёрный асфальт и жёлтые полоски смотрятся в дневном

свете.

Блейк даже не представляет, что Эрин думает о таком повороте событий. Она много не говорит

с тех пор, как они уехали, только пару раз кивнула и пробормотала, когда требовалось.

— Подальше, — был её ответ, когда он спросил, куда она хочет поехать.

Ему не нравится идея ехать сегодня домой к Софии. Во-первых, на это уйдёт несколько часов,

так что они к этому времени будут истощены. Во-вторых, София не ждёт их, так что это может её

побеспокоить. И в-последних, он не хочет вынуждать Эрин встречаться с матерью, когда она

кажется какой-то хрупкой. Он знает, что они близки — определённо не похоже на его отношения с

родителями — но эта конкретная проблема касается дома немного ближе.

И вот так Блейк обнаруживает, что направляется в сторону Мыса влюблённых, плоскогорья с

великолепным видом на город. Днём сюда приезжают туристы на пятимильную тропу. Ночью это

место служит первым местом для поцелуев.

У него нет планов целоваться с ней. Хоть даже она никогда не была прекраснее, желаннее для

него, Эрин также кажется какой-то недосягаемой. В окно проникает недолговечный лунный свет, её

бледная кожа и глаза бездонны.

Плюс, он не может прямо сейчас доверять себе быть нежным.

Не тогда, когда его ярость так близка к поверхности. Всё равно, это будет тихим местом, где

они могут посидеть и поговорить. Если Эрин вообще заговорит с ним.

Машина скачет по ухабам на грунтовой дороге — хорошо проезженной старшеклассниками,

включая его самого, но по-прежнему ужасно неровная после каждого дождя. Все машины, за все

года, не могут разгладить такую древнюю землю. Добравшись до травянистой поляны, он

останавливает машину.

Город растянут перед ними, одеяло фонарей укутывает город, который уже в кровати.

— Как красиво, — тихим голосом произносит Эрин.

Блейк даже не может смотреть прямо на неё, потому что из-за неё в его груди тесно, а лицо и

тело стягивает. Он может только смотреть на город.

— Да.

— Спасибо, что привёз меня сюда.

Она благодарит

его? Нет, ему нужно стоять на чёртовых коленях, благодаря её за то, что она с

ним, остаётся с ним, благодаря за существование, чёрт возьми, — потому что она его свет. Ни один

огонёк в городе не светит для него. Только женщина, сидящая рядом с ним, зажигает всё.

— Детка, — хрипло произносит он. — Нам нужно поговорить о том, что произошло.

— Разве? — она звучит запутанной, почти потерянной.

— Да, потому что тебе нужно знать, что это было не нормально, что я ни в коем случае не

поддерживаю произошедшее, что я чертовски хотел бы вернуться к тебе на пару минут пораньше,

чтобы самому это остановить.

— Я знаю.

— Я бы никогда не позволил ей относиться к тебе неуважительно в моём присутствии, и меня

тошнит от того факта, что я это допустил, не понимая, что это произойдёт, если меня не будет рядом.

Она накрывает его ладонь своей.

— Блейк, я знаю.

Он берёт себя в руки достаточно, чтобы понять, что ей пришлось повториться. Он

переворачивает руку, чтобы взяться за её ладонь.

— Как ты можешь нормально к этому относиться?

— Я не отношусь нормально к тому, что произошло. Но это была не твоя вина. Ты не мог

предсказать, что она так себя поведёт. И как только ты понял, то вывел меня оттуда.

Блейк изучает взглядом её руку, ища любые признаки синяков. В машине было слишком темно,

чтобы увидеть.

— Где она сделала тебе больно? — когда Эрин не выказывает желания отвечать, он добавляет:

— Мне нужно знать.

— Она схватила меня за запястье, вот и всё.

— Вот и всё? Это большое, чёрт возьми, дело.

— Я не хотела... ладно, да, я хотела преуменьшить. Я просто хочу сказать, что я в порядке.

Некоторое время оно будет болезненным. Никакого медицинского вмешательства не требуется.

Ему всё равно не нравится, как небрежно Эрин говорит о том, что с ней обращались грубо, но

он осознаёт, что она хочет опустить тему. И бросает затею отвезти её в приёмное отделение, что

было бы для неё более травматично. Он ничего больше не может сделать.

Он проводит рукой по своим волосам.

— Полагаю, она рассказала тебе о моём отце. И о твоей матери.

Это привлекает её внимание. Её глаза расширяются, как два тёмных пруда в ночи.

— Что по поводу них?

— Судя по словам моего отца, у них был роман. Роман по взаимному согласию. Он утверждает,

что заботился о ней. Но когда это выяснила моя мать, всё стало безобразно, как он говорит. Полагаю,