Любовь по расчёту
Шрифт:
Баллард по-прежнему с мрачным видом сидел на кровати. Кловер присела на краешек перины и посмотрела на него.
— Теперь можешь закончить свою безумную историю.
— Это не безумная история, это правда.
— Я еще не до конца уверена в этом.
Вздохнув и чуть поморщившись от боли, Баллард продолжил свой рассказ. Он описал, как, стараясь не впасть в забытье, дождался, когда бандиты ушли, потом с огромным трудом встал на ноги и кое-как, шаг за шагом, добрел до дома. Кловер с сочувствием смотрела на мужа, и он понял, что
Чуть задержавшись за дверью спальни, Кловер успела услышать, как Баллард чертыхается и проклинает всех докторов на свете. Она улыбнулась, уверенная, что очень скоро ее муж будет здоров. Кловер поверила Балларду, и дело было вовсе не в том, что она опять оказалась околдована его красивыми темно-зелеными глазами.
Спустя полчаса доктор вышел из спальни, на ходу застегивая свой саквояж. Кловер, провожая его к выходу, переговорила с ним, а как только за ним закрылась входная дверь, вернулась в спальню. Баллард лежал на кровати, голова его была перебинтована, грудь охватывала широкая и, по-видимому, тугая повязка. Он был бледен, но улыбался.
— Доктор сказал, что ребра не сломаны, а синяки дней через десять сойдут, — сказала она, усаживаясь на краешек кровати.
— Я бы не доверил этому коновалу даже своих лошадей. Похоже, он пытался завершить то, что начали громилы Томаса.
Кловер не стала обращать внимания на его стенания.
— Он также сказал, что тебе следует несколько дней провести в постели, а швы на голове я могу снять через две недели.
— Послезавтра я уже буду чувствовать себя отлично. А завтра утром собираюсь встретиться с Диллингсуортом, если, конечно, он появится здесь.
— Он наверняка будет держаться подальше от нашего дома. Ему, должно быть, уже известно, что тебе удалось спастись.
— Не думаю, что эти негодяи осмелятся рассказать ему, что не сделали того, за что им уже заплачено. Я поручу Шелтону и Ламберту проследить за Томасом. Если кто-нибудь предупредит его, что я все еще жив, нам станет об этом известно. Я лишь надеюсь, что визит доктора не вызовет у Диллингсуорта подозрений.
— Ты собираешься еще раз схватиться с Томасом?
— Именно так.
— Не думаю, что доктор одобрил бы это.
— Мне абсолютно все равно, что об этом подумает доктор. Для меня важно, что ты об этом думаешь. Ты ведь еще не сказала, что веришь мне.
Она вздохнула и покачала головой.
— Я хочу верить тебе. История, конечно, совершенно невероятная, но мне кажется, что ты не мог сочинить ее. Хотя после твоего рассказа остаются некоторые вопросы.
— Какие?
— Насколько тщательно
— Достаточно, чтобы сквозь них прошел почтовый дилижанс, — согласился Баллард, — Думаю, что он сам или один из его головорезов шпионил за Грендаллом, потому-то он и узнал, что я спас лошадь. Мерзавцам, которые напали на меня, показалось странным, что им заплатили до того, как они выполнили свою работу.
— А что Томас собирался делать, если бы шериф начал задавать ему вопросы по поводу твоей смерти?
— Подозреваю, он надеялся, что никому до этого не будет дела. Я стал бы еще одним жителем фронтира, убитым возле портовой таверны.
— А тот факт, что ты мой муж, особого значения не имеет?
— Те, кто что-то заподозрит, не осмелятся громко заявить об этом. Грендалл достаточно ясно дал это понять. Томас до сих пор довольно крепко держит в руках этот городишко.
— Но ведь сейчас, как я понимаю, он испытывает определенные финансовые затруднения.
— Может быть, потому, что слишком много раздал в долг, он же хочет, чтобы как можно больше людей от него зависели. Мистер Грендалл говорил, что многие горожане разорились бы, если бы Томас предъявил их векселя к оплате. Я еще раз хочу тебя спросить: ты мне веришь?
— Да, верю. Когда Томас пришел к нам в день нашей свадьбы, он ясно дал понять, на какую низость способен. Он полагал, что поступает очень щедро, предлагая быть его содержанкой, вместо того чтобы быть твоей женой. — Кловер покачала головой. — Непонятно, как я могла быть настолько слепой и не видеть его истинной натуры?..
Баллард с сочувствием потянулся к ней, но сильная боль сдавила его ребра, и он, чертыхнувшись, снова откинулся на подушки. Кловер погладила его по щеке и осторожно пересела поближе. Он слабо улыбнулся.
— Я только хотел выразить тебе свое сочувствие, — сказал он.
— Сейчас не я нуждаюсь в сочувствии. И ты в таком состоянии собираешься поколотить Томаса?
— Не беспокойся, за ночь я настолько приду в себя, что вполне смогу задать Диллингсуорту хорошую трепку.
По тому, как упрямо Баллард сжал челюсти, Кловер поняла, что переубедить его не удастся. Он сразится с Томасом, даже если его придется нести к месту схватки на носилках. Кловер вздохнула и легла рядом с Баллардом, подумав: «Мужчины — очень странные создания».
— Я боялся, что ты мне не поверишь, — пробормотал Баллард.
Он обнял Кловер и вздохнул, когда она, свернувшись калачиком, прижалась к нему.
— Тебе пришлось постараться и даже пострадать, чтобы меня убедить, — признала она. — Я рада буду покинуть этот город. Все переменилось — и наша жизнь, и мое представление об этом городе, и мнение о людях, которые здесь живут. А что касается Томаса, то совершенно ясно — лучше держаться от него как можно дальше.
— Надеюсь, очень скоро все это останется в прошлом.