Любовь шевалье
Шрифт:
Потом девицы распахнули боковую дверцу и впустили Като с ее армией. Но, к сожалению, существовала и вторая казарма, а кроме солдат в крепости были еще и тюремщики. И вот во время обхода один из караульных офицеров наткнулся на женщин. На шум выстрелов примчались солдаты из второй казармы, прибежали проснувшиеся тюремщики; охрана, оставив посты, ринулась на поле брани. Внезапно обнаружив в Тампле вопящее и изрыгающее проклятия нищее воинство в жутких лохмотьях, мужчины сперва решили, что всем им вместе мерещится какая-то немыслимая чертовщина. Но
В течение нескольких минут во дворике стоял такой шум, что в нем потонул даже колокольный звон. Уже не меньше двух десятков женщин лежало на земле, но и потери солдат были не меньшими.
Воительницы Като метались по двору, окровавленные, растрепанные, опьяненные убийством. Они походили на яростных и безумных ведьм, собравшихся на свой шабаш. Солдаты отступили, потом кинулись врассыпную. Слышались стоны раненых, мольбы и проклятия… Наконец раздался торжествующий вопль.
Оставшиеся в живых солдаты и тюремщики бросились в коридор и спрятались, захлопнув за собой дверь, насмерть перепуганные невиданным вторжением озверевших мегер. Во дворе остались лишь офицер да солдат с сержантом.
— Вперед! — завопила Като.
Толстуха получила уже три удара кинжалом. Она напоминала сейчас раненую пантеру, которая собралась ринуться на свою жертву.
Като поискала глазами Руссотту и Пакетту: они лежали на земле, получив, быть может, смертельные раны. Страшное проклятие сорвалось с губ трактирщицы. Она выхватила из рук Пакетты ключи и кинулась к солдату — вся в крови, бледная и растрепанная.
— Где шевалье де Пардальян? — грозно заорала она.
— Не знаю! — пожал плечами стражник.
Като подняла кинжал и с силой всадила его солдату в грудь. Тот повалился на землю.
— Ты проводишь меня! — приказала она офицеру.
— Неужели ты думаешь, шлюха, что я… — вспылил офицер.
Като не дала ему договорить, тоже прикончив его одним ударом кинжала.
— Теперь твоя очередь! — повернулась она к сержанту.
— Я покажу тебе дорогу, — поспешно заверил ее бледный, как смерть, сержант.
Като зашагала за ним, на ходу пытаясь остановить кровь, сочившуюся из ран. Но шла она уверенно, оставаясь настороже и не выпуская из рук окровавленного кинжала. Ее воительницы в беспорядке последовали за своей командиршей.
Сержант через коридор вывел женщин во второй двор. В конце этого двора начиналась сводчатая галерея; в ней слева была низенькая незапертая дверца. Оттуда шла вверх и вниз винтовая лестница. Тут Като остановила сержанта, положив ему руку на плечо:
— Обманешь — прирежу!
— Принесите фонарь! — крикнула одна из женщин.
— Не надо, — покачал головой сержант. — Испанская механика работает со светом.
— Какая еще механика? — проворчала Като.
— Увидите. Там и найдете тех, кто вам нужен.
Сержант заторопился вниз по винтовой лестнице, ухмыляясь и бормоча себе под нос:
— Найдете! Разумеется!.. Полюбуетесь
Они шагали вдоль длинного узкого коридора. Сюда уже не доносился шум, поднявшийся в городе. В конце коридора Като в изумлении застыла.
В дымном свете факела она увидела у подножия винтовой лестницы мужчину, почти карлика с короткими ногами, чудовищным торсом и огромной головой. Это убогое существо с огромным трудом вращало железный ворот.
— Что это? — спросила Като.
— Испанская механика, — ответил сержант, которого фурии вновь подтолкнули к Като.
— А где же Пардальяны?
— Внутри… перемолоты железными жерновами, — заявил он и расхохотался.
Вопль вырвался из груди Като. Ее могучий кулак обрушился на голову сержанта — тот зашатался, затоптался на месте и рухнул замертво. Като перешагнула через труп, в два прыжка подскочила к карлику, который, с головой уйдя в работу, похоже, не замечал ничего вокруг. Пальцы толстухи вцепились в волосы тюремного механика, и она рывком отбросила человека от ворота. Скрежет машины прекратился.
Палач ошеломленно уставился на кабатчицу. Като схватила его за шиворот, развернула и приперла к стене. Теперь ее пальцы впились в горло карлика. В коридоре воцарилось молчание. Слышался лишь хрип палача и тяжелое дыхание Като.
— Пощади! — взмолился карлик, потерявший голову при виде разъяренных женщин.
— Где они? — прохрипела Като.
— Там! — ответил палач.
— Открой! Открой сейчас же! А то прирежу!
Като говорила тихо и не очень членораздельно, точно в бреду. Чудовище протянуло руку, указывая на круглый железный выступ в стене, футах в пяти над воротом.
Кабатчица отшвырнула карлика и кинулась к стене. Она начала отчаянно молотить кулаком по выступу. Но после первого же удара раздался щелчок и металлическая дверь медленно распахнулась. В коридор выбрались два человека, бледные, словно привидения. Лица их еще искажало чудовищное напряжение, в расширенных глазах застыло безмерное удивление…
— Живы! — заорала Като, смеясь и плача.
— Живы!
— Като! — хором вскричали отец и сын.
На какой-то миг ошеломленные Пардальяны замерли в коридоре, полном женщин. А воительницы Като хохотали, поздравляли друг друга, хлопали в ладоши, что-то горланили, рыдали… И лишь тогда до Пардальянов дошло…
Дошло, что Като, собрав свое войско, повела женщин на штурм Тампля, что они, сражаясь, победили и прорвались в страшную темницу. Дошло, почему как раз в ту минуту, когда несчастные занесли над собой кинжалы, механика остановилась и дверь открылась! Като спасла их от неминуемой смерти! Вот что поняли за долю секунды отец и сын.
Они кинулись к Като, дружно бросились ей в ноги, и каждый приник к ее руке долгим поцелуем. Като же молча привалилась к стене, не в силах произнести ни слова. Для ее простой, темной, но щедрой души преклонение таких людей, как Пардальяны, было воплощением самых возвышенных грез.