Любовь ювелирной огранки
Шрифт:
— А может накормить. Ха! — воскликнул Ли Тэ Ри с недоверием. — Только вот не думаю, что «любовь» такое уж красивое слово. Из-за любви люди слишком много страдают и часто совершают глупости.
— Наверное, они просто не умеют любить, — заключила Пелагея. После чего приняла оборонительную позицию, повернувшись к куратору спиной и надувшись, как мышь на крупу. Вторгаются тут всякие в личное пространство, вносят смуты.
— Ладно-ладно, — примирительно замахал руками эльф. — Не буду мешать. Я лишь хотел напомнить, что у тебя по расписанию
Его последняя реплика неожиданно придала Пелагее ускорения. Она подскочила и с безумными глазами бросилась к лифту.
— А какой кабинет, не подскажете?
— Триста пятнадцатый.
— Благодарю!
Опаздывает. Опять опаздывает. Да что ж за наказание!
Проводив ученицу взглядом, Ли Тэ Ри не сразу понял, что с ним творится что-то неладное. К его лицу, по обыкновению, всегда строгому и мрачному, приклеилась идиотская улыбка. Рассудок на это резолюции не давал.
«Кыш! А ну кыш, кому говорят!»
Улыбка покинула насиженное местечко весьма и весьма неохотно.
А Пелагея меж тем исправно садилась в лужу и совершала ошибку за ошибкой. На дисциплине по Искусству Невидимости она так и не вникла в алгоритм. Хотя призрак Сильверин — да, тот самый полтергейст, чей иллюзорный метадом она перепутала со своим — из кожи вон лез, чтобы разъяснить суть.
Он исчезал и появлялся рядом со своей иллюзией, на морозе, неподалеку от шалаша-столовой. Распинался о том, как важно делать правильные вдохи и выдохи, включать воображение и давить на биологически-активные точки, чтобы получить нужный результат.
Пелагея вдыхала аппетитный запах шашлыка, и ее живот выводил рулады. А воображение, само собой, пускалось во все тяжкие. Жареная курочка? М-м-м… Свиные рёбрышки? Вкуснотища… Куда уж тут до биологически-активных точек!
Зато три подружки-негодяйки (Рыжая, Могильная Плита и Карамель) в отличие от Пелагеи, быстро смекнули, что к чему. Научились растворяться в воздухе, настигли ее в одном из коридоров ОУЧ и снова предприняли попытку выдрать волосы.
На сей раз Пелагея сдаваться не собиралась. Подружки даже опешили, когда она полезла на них с кулаками. Впрочем, на Искусстве Самообороны, которое стояло в расписании следующим пунктом, эта доблесть ей не зачлась. И Пелагею, и мстительную троицу сопроводили в медпункт, ибо синяки с царапинами для фей — отнюдь не повод для гордости.
В последующие несколько дней Пелагея окрепла духом, научилась давать сдачи и действовать на опережение противника. Три девицы честно пытались проредить ей шевелюру в пустынных кулуарах — на перерывах между Искусством Уничтожения и Основами Чудесного Языка. Но потерпели разгромное поражение.
На Искусстве Уничтожения обучали избавляться от злых сущностей. Пока лишь в теории. Но Пелагея не преминула использовать знания на практике — и чуть было не избавилась от трех злых сущностей по кличке Могильная Плита, Карамель и Рыжая.
Их снова ждал медпункт. Пелагею — строгий выговор от начальства. Прослышав о ее славных подвигах, куратор чуть умом не тронулся. Его неугомонная фея, за которую он в ответе, оказалась отбитой драчуньей. Да где ж это видано?!
— С меня хватит, — непримиримо заявила Пелагея в ответ на гневную тираду Ли Тэ Ри касательно того, «где ж это видано». — Я собираюсь бороться. Вот если бы вас, к примеру, терроризировали ближние, как бы вы с ближними поступили? — не долго думая, перешла в атаку она.
Сама не заметив, оттеснила куратора к мостику, за которым должны были шелестеть березы (но почему-то не шелестели). Убрала указательный палец от его лица, остолбенела. А затем разразилась таким криком, что у эльфа едва не случился сердечный приступ.
Уроки вокала она брала явно у дилетанта. Вот зачем, спрашивается, визжать, как резаная? Что она там такого увидела?
Ли Тэ Ри оглянулся — и немедленно преисполнился торжествующего злорадства. От драгоценных березок остались пеньки. Трагедия. Катастрофа. Но только не для него.
— Это вы их спилили? — окончив арию разбитого сердца, спросила Пелагея со слезами на глазах.
— Делать мне нечего! — вспылил тот. — Я что, по-твоему, совсем изверг?! — И унёсся прочь рассерженным вихрем.
В скором времени выяснилось, что куратор действительно не изверг. В кабинет с повинной притопал Гарди.
— Дикарка, моя коза… Вы уж ее простите. Совсем от рук отбилась. Пробралась сюда, к вам. Съела березы все до одной. Как мне искупить вину?
Произносил он эту речь впопыхах и даже как будто не раскаивался. А на Пелагею поглядывал, словно умысел какой лелея.
— Что ж, — сказала та, степенно скрестив на груди руки. — Помните, мы договаривались о вознаграждении в обмен на молчание? Так вот, мешочек с семенами отменяется.
— Маловато для наказания, — вконец обнаглел плечистый верзила. — Может, я того… компанию вам составлю на балу. Вам ведь наверняка пойти не с кем.
— На балу? — вылупилась на него Пелагея. — Какой еще бал?
— Ну как же? В честь трехсотлетия ОУЧ, — громыхнул Гарди. — Грандиозное, говорят, будет событие. Музыка, танцы, шипучие напитки. Вы просто обязаны пойти.
— Я… Я…
— Четверг, семь часов! — грозно возвестил Ли Тэ Ри, вырываясь из мастерской в своем потрясающем парчовом шлафроке и свирепо хлопая инкрустированной дверью. — Бегом на практику! — рявкнул он на Пелагею. — А вам, — прошипел он здоровяку, — советую вернуться к своим прямым обязанностям. И получше присматривать за козой.
На столе таинственно поблескивали молоточки, зажимы и лупы. Тёплый свет падал на рабочую поверхность, путался в облаке растрепанных волос Пелагеи, ложился на ее испачканное платье, которое она умудрилась порвать в пылу драки с завистницами. И Ли Тэ Ри в ее присутствии было невыносимо уютно. А вместе с тем отчего-то невыносимо тревожно.