Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)
Шрифт:
Ванесса тоже рассмеялась.
– Я сказала, что хотела. Поймала этого ублюдка врасплох. А теперь я хочу есть.
– Тогда идем, – сказал Брайан, кивая на дверь.
Они прошли по пустынным коридорам, не встретив по пути никого, кто мог бы признать Ванессу.
– Вот только об одном я жалею, – промолвила она уже у самого выхода.
– О чем же?
– Мне стоило лучше спланировать свое выступление. Я так и не упомянула о том, как сказалось на мне то давнее событие и почему я так ратую за программу АМС.
Ванесса распахнула дверь, и они оказались на улице – перед объективами многочисленных телекамер. Брайан бережно
– Теперь ты можешь сказать все, что захочешь, – сказал он, кивая на толпу репортеров.
48
Небо за окном уже темнело, когда на пороге офиса Клэр появился Джон.
– Паттерсон собрал пресс-конференцию, – заявил он. – Она начнется уже через десять минут. Не желаешь послушать вместе со мной?
– Непременно.
Вообще-то она собиралась уйти сегодня пораньше, чтобы попасть на премьеру пьесы, которую ставил Рэнди. Однако пропустить эту пресс-конференцию Клэр тоже не могла.
– Сейчас буду, – сказала она Джону.
Прошло два дня с момента слушаний на Капитолийском холме. По телевидению вновь и вновь показывали неожиданную выходку Ванессы. Клэр шокировала реакция публики на заявление ее сестры. Ванессу неустанно поносили в средствах массовой информации, но никому и в голову не пришло бросить тень сомнения на репутацию Паттерсона. Клэр ожидала, что на защиту Ванессы встанут хотя бы женские группы, однако те хранили молчание. Им не хотелось задевать сенатора, в котором они видели своего лидера. Клэр оставила в гостинице несколько сообщений для Ванессы, но сестра ей так и не перезвонила.
Впрочем, даже Клэр пришлось признать, что Ванесса не принадлежала к числу жертв, которые вызывают безусловную симпатию публики. Само ее прошлое – использование наркотиков, подростковая беременность, алкоголизм – не внушало особого доверия к ее словам. То, что Ванесса давно стала уважаемым врачом, не играло в глазах публики особой роли. Все это было далеко не так интересно, как ее сомнительное прошлое. Вдобавок людям нравилсяЗед Паттерсон. Почитатели сенатора с облегчением вздохнули после недавнего его оправдания и не желали больше слушать никаких обвинений в его адрес.
Этим утром в «Вашингтон пост» появилась статья. В ней психолог рассуждал о возможных мотивах, подтолкнувших Ванессу к обвинению сенатора. При этом даже не принималось в расчет, что она могла сказать правду. Жаль, что Ванессе не удалось совладать с эмоциями во время этих слушаний, подумала Клэр.
Какому-то репортеру удалось разузнать, что Клэр была сестрой Ванессы. Связавшись с ней, он попросил Клэр подтвердить ту информацию, которую озвучила сестра. Клэр сделала это с большой охотой. Да, заявила она, Зед Паттерсон действительно работал у ее деда. Да, в то самое утро она отправила сестру в амбар, даже не подозревая, чем ей это грозит. Да, она ничуть не сомневается в словах Ванессы. И хотя за Клэр стоял авторитет фонда Харт-Матиас, никто, казалось, не принял в расчет ее заявлений. Все сошлись во мнении, что Ванесса Грей – либо истеричная особа, спутавшая по неведению ряд фактов, или расчетливая фанатичка, решившая разделаться с Паттерсоном по политическим мотивам.
Заглянув в общую гостиную, Клэр обнаружила, что Джон и Пэт сидят перед включенным телевизором. Эти двое расположились
– Привет, Клэр, – подхватив с пола свою сумку, Пэт положила ее на колени и покатила к двери. – Мне пора идти. Посмотрю вечером новости, чтобы узнать, что там сказал Паттерсон.
– Пока, Пэт, – откликнулся Джон.
– Доброй ночи, – сказала Клэр. Усевшись на один из стульев, она взглянула в сторону телевизора. Там крутили рекламу, но звук был предусмотрительно выключен.
– Ты веришь Ванессе? – поинтересовался Джон.
Этот вопрос удивил Клэр. Разумеется, она верила сестре. Но не было ли в этом пятнышка сомнения? Она совсем не знала Ванессу, а та делала все возможное, чтобы они и впредь оставались чужими друг другу. Вдобавок в рассказе сестры Клэр тревожили постоянные упоминания о какой-то колеснице в их карусели. И она действительно не знала, что произошло в тот день в амбаре.
– Скажем так, я верю ей на девяносто девять процентов.
Джон бросил взгляд на экран, где рекламировали какое-то лекарство.
– Лично я верю ей на все сто процентов, – промолвил он.
Внезапно на экране возникла группа людей. Женщина и несколько мужчин стояли перед микрофонами в зале, стены которого были выкрашены в нежно-голубой. Джон включил звук, и до них тут же донесся невнятный шум голосов – люди переговаривались перед началом конференции.
– Я чувствую настоятельную необходимость поделиться с вами мыслями, которые вызвали у меня обвинения доктора Грей, – заявил Паттерсон, обращаясь к невидимой аудитории. Рядом с сенатором стояла молодая рыжеволосая женщина. Клэр узнала ее по фотографиям в газетах: Пенни, жена Паттерсона и мать двоих его детей.
– Мне потребовалось некоторое время, чтобы связать концы с концами, – продолжил Паттерсон, – и я постараюсь поделиться с вами теми крохами информации, которые известны мне самому.
Говорил он легко и непринужденно, а на губах светилась еле заметная улыбка.
– Ненавижу его, – внезапно вырвалось у Клэр. – Ненавижу этого человека.
– Действительно, я был шерифом Джереми, штат Пенсильвания, в 1962 году – тут доктор Грей ничуть не ошиблась. На тот момент мне было двадцать семь лет – молодой человек, склонный отстаивать закон и порядок и испытывающий интерес к законотворчеству. Многим присутствующим наверняка известно, что я происхожу из очень скромной семьи. Мой отец был автомехаником, и это стало первым занятием, которое я освоил более или менее досконально. И когда Винс Сипаро, построивший у себя в амбаре потрясающую карусель, стал искать помощника-механика, я тут же предложил свои услуги. До этого момента доктор Грей ничуть не погрешила против истины: я действительно помогал ее деду в то самое лето, о котором она упомянула.
На мгновение замолчав, Паттерсон отхлебнул воды из стоявшего перед ним стакана.
– Мне пришлось поднапрячься, чтобы припомнить, кто жил в то время на ферме. Я знаю, что там иногда появлялись дочь Сипаро и его зять, и я не сомневаюсь, что на ферме действительно обитали какие-то ребятишки. Мальчики или девочки – этого я даже не помню, – он сделал еще глоток, а Клэр судорожно прижала ладонь ко рту.
– Он лжет, – промолвила она. – Ему прекрасно известно, кто там жил. Джон, он дарил мне подарки.