Люция. Спасенная
Шрифт:
Мастер Вормсер отчаянно замотал головой и сделал добрый глоток из пивной кружки.
– Да не идут они к нам, Герман, понимаешь? К кому угодно идут, только не к нам! С тех пор как умерла наша Берта… она чем-то болела, да так, что руки и ноги у нее опухли, а под конец изо рта хлынула кровь… слуги стали болтать, что в нее вселился дьявол. И пастор считает, что во всем виновата гордыня Агнес, якобы именно из-за нее у нас поселился дьявол. Теперь она должна проявлять смирение и выполнять самую грязную работу. Представляешь, мне даже приходится самому заботиться о лошади, ведь мой слуга тоже сбежал!
Мастер
– Тогда, может, тебе стоит подумать об экзорцисте? С дьяволом в доме шутки плохи…
Мастер Вормсер закатил глаза, и Люция чуть не рассмеялась.
– Герман, да если бы в доме и правда был дьявол, мне бы не пришлось таскать столько дров для очага! Наша служанка просто умерла, да так быстро, что Агнес не успела привести пастора, чтобы тот причастил бедняжку. И Агнес вовсе не гордячка. Да, она красивая женщина и любит красивую одежду. И она лучше посидит над книгой, чем лишний раз повернет вертел. Но она не ленивая! Жена ведет все мои записи. А как хорошо она разговаривает с покупателями! С тех пор как я женился на Агнес, я стал поставлять дорогую мебель во все благородные семьи нашего города. Моя жена даже знает, как нужно разговаривать с богатыми евреями! Я очень ценю это, а священник просто ни черта не смыслит в торговле.
Люция принесла мужчинам кружки с пивом, и мастер Вормсер ласково поблагодарил ее. Тем временем хозяин сделал ей знак нести и заказанную еду. Она принялась расставлять на столе жаркое и тарелки с хлебом и невольно подслушала, о чем говорили гости.
– Но твоя служанка умерла так быстро… У нее кровь била фонтаном из горла, да и другие дьявольские знаки были… Может, тебе все-таки стоит отнестись к этому более серьезно? – Мастер Герман, казалось, едва удержался, чтобы не отшатнуться от Вормсера. Последняя фраза бедолаги, похоже, оскорбила его: Герман Клингенберг считался ревностным каноником церкви Святого Квентина.
Тут Люция поняла, что больше не может сдерживаться. Она должна защитить этого милого плотника!
– При всем уважении, господа, – потупив взор, произнесла она приглушенным тоном. – Но я немного разбираюсь в искусстве врачевания. Болезнь, от которой умерла ваша служанка, мастер Вормсер, известна. Судя по тому, что вы описали, она, скорее всего, страдала чахоткой. Вы наверняка и раньше замечали, что она кашляет…
Мужчины изумленно уставились на Люцию, которая застенчиво присела, сделав книксен. Мастер Вормсер кивнул.
– Да, так и есть. Особенно когда разжигала огонь. Или носила тяжести. Когда Агнес спрашивала, что случилось, Берта всегда отвечала, что простудилась. Агнес боялась, что служанка может заразить маленького.
– И она была права, – важно кивнула Люция. – Но чтобы уберечь ребенка от болезни, его обычно достаточно потеплее кутать и сытно кормить. Однако вам следует хорошенько позаботиться о своем сыне. Если вы станете давать ему не только мясо, но также фрукты и овощи, он непременно сохранит здоровье.
– Но разве при чахотке бывает такой фонтан крови? – с сомнением в голосе произнес Клингенберг. – Разве не более вероятно, что это дело рук дьявола?
– Дьявол, несомненно, ответственен за все зло в мире, включая болезни и смерть, – немедленно согласилась с ним Люция. Годы частных уроков с пастором церкви Святого Квентина научили ее осторожности. – Но чтобы убить служанку, ему нет нужды лично покидать свой ад. Говорят, что чахотка прожигает в легких целые дыры, так что они становятся похожи на сыр, а иногда плоть между отверстиями лопается. Тогда, конечно, начинает течь кровь, и вполне возможно, что она льется потоком, отчего человек быстро умирает… – Люция попыталась вспомнить описание болезни в книге Ибн Сины.
– А как же метки дьявола? – подозрительно уточнил Клингенберг. – Разве у Берты не выросли рога?
Вормсер вздохнул:
– Никаких рогов, Герман. У нее выросли шишки на руках. Они тоже болели, но совсем недолго. Берта быстро умерла.
– И как ты объяснишь это, дитя мое? – строго спросил Герман.
Люция снова сделала книксен:
– Простите, господин, я же этого не видела, так откуда мне знать? Но известно, что чахотка иногда поражает кости. И когда у человека начинается жар, на шее и под мышками у него появляются шишки. У Берты была температура? – тут же уточнила девушка.
– Еще какая! – кивнул Вормсер. – Агнес говорит, что Берту как будто снедало адское пламя… – Мастер прикусил язык. Пожалуй, подобное сравнение в присутствии каноника было не слишком удачным.
– Возможно, вы только что назвали истинную причину ее болезни, мой господин. Это, конечно, редкое заболевание, но дьяволу необязательно появляться в доме во плоти, и я уверена, что душа вашей служанки все же спасена. – Люция уже хотела отойти от стола.
– Агнес заказала ей целых три похоронных мессы, – заметил мастер Вормсер. – Это много для обычной горничной.
– Что это ты тут разболталась? – Хозяин уже давно подавал Люции знаки вернуться к своим обязанностям и обслужить других гостей, и теперь, заподозрив неладное, он подошел поближе, чтобы выяснить, о чем это девушка вздумала беседовать с двумя мужчинами. – Еда остывает, пока ты здесь болтаешь.
– Но я… – Люция собиралась пролепетать какое-то оправдание, но мастер Вормсер опередил ее.
– Ваша служанка не отлынивает от работы, она просто разъяснила нам кое-какие вопросы, которые нас волновали. У тебя служит настоящая умница, хозяин! Вот тебе пфенниг, Люция. Спасибо за твои слова! – Молодой человек улыбнулся Люции и ее хозяину, после чего занялся своим жарким. Люция снова сделала книксен и пристыженно последовала за хозяином. Его было не так-то легко умилостивить. Вечером, когда посетители заказывали в основном только пиво и вино, Люция могла болтать с гостями сколько угодно. Но когда дело касалось еды, он был непреклонен. Блюда должны были попадать из кухни прямо на стол, чтобы они не успели остыть или испортиться, пока гости наконец получат заказ.
Люция и не вспоминала о мастере Вормсере и его мертвой служанке, пока на следующее утро в таверне не появилась молодая миниатюрная женщина. Она была необычайно хороша собой и благочестиво прятала тонкие темные волосы под капюшоном из высококачественного льна, украшенным изящным венком из драгоценного металла. Ее темно-зеленый плащ без рукавов открывал алую нижнюю юбку, сшитую из лучшего голландского полотна. Платье соответствовало последней моде, но было шире, чем обычно, благодаря чему беременность не так бросалась в глаза окружающим.