Люди и боги

Суржиков Роман Евгеньевич

— Хотите сказать, приарх Альмера может разбить герцога Ориджина?

— Против целого войска Ориджина — вряд ли. Но если за Альмерой будет хоть небольшой численный перевес…

— По-вашему, какого перевеса будет достаточно для победы?

— Интересный вопрос, сударь. Давайте же разберемся. Чем сильно войско Ориджина? Вспоминайте, утром обсуждали!

— Пехотой?

— Точно! Пехота северян сильно превосходит альмерскую, а кавалерия у них почти наравне. Значит, задача альмерцев…

Карен оставила их наедине и вернулась в номер.

* * *

Сырым

дровам, брошенным в печь, требуется немало времени, чтобы разгореться как следует. Так и ленивые умы отдыхающих воспламенились от новостей не сразу, а погодя. Вести об арденской бойне и решениях Палаты достигли приморского поселка три дня назад и поначалу не вызвали ничего, кроме задумчивых реплик: «Это уж слишком!», «Ну, знаете ли…», «Такого я не припомню», «Однако!». И местные жители, и приезжие отдыхающие избегали обсуждения новостей. Все растерялись, никто не понимал, как комментировать события, чтобы звучало умно. А уж прослыть дураком — никому не улыбалось.

Но по прошествии трех дней мысли в головах устаканились, мнения оформились достаточно, чтобы ими не стыдно было поделиться. И вот теперь — хлынуло!

Отдыхающие беседовали друг с другом, выходя к завтраку, распивая полуденный чай, прогуливаясь вдоль набережной.

— Сударь, я совершенно не возьму в толк: зачем еретикам понадобилась гробница? Все понимаю, но не это. Неужели нельзя было как-нибудь иначе?

— Эх, сударыня, в этом-то главная соль! Со времен Эвергарда много всякого случилось, и еретики с Перстами стали забываться. Они давно уже не на слуху, страх перед ними исчез. Вот они и затеяли этакое, чтобы ужас подогреть!

Развивали беседу, принимая солнечные ванны, входя в море для купания:

— А Адриан каков! Сперва он умер, затем — не умер! Прилично ли это?

— Сударь, я отвечу вам следующим образом. Если б Адриан воскрес сразу после смерти, я бы за него добротно порадовался. Но спустя полгода — теперь уж увольте. Только все наладилось, только Минерва вошла в силу — как тут снова он. Опять, поди, смута начнется, снова какой-нибудь переворот, дворец раздолбят, министров распугают… Вы, сударь, как хотите, но с меня довольно.

Совершая заплыв, господа следовали параллельными курсами, чтобы не прерывать дискуссии:

— Однако он же император, а коль так — отчего ему не править снова?.. Но я не отрицаю и вашего аргумента: вечно умирать и оживать — плохое свойство для владыки. Вдруг он при случае снова отойдет, а потом еще раз воскреснет… Хаос!

— Именно, сударь, о том и речь! Палата лордов выявила полное согласие с вами. Вы же слыхали: Адриан низложен с трона, будь он живой или мертвый.

Местные жители, не удовлетворяясь болтовней между собою, искали любого повода, чтобы вовлечь в разговор приезжих. Войдя в лавку, покупатель получал довеском к товару мнение лавочника:

— Я так себе полагаю, что с этими еретиками пора кончать. С них все непотребство начинается. Сказано Вильгельмом: смертный, не трожь Перстов! В прошлый раз они взялись за Персты — и вот вам, Северная Вспышка. Что-то в этот раз будет — думать страшно!

Трактирщики приправляли эль своею оценкой ситуации:

— Клин-то клином вышибают, а? Вот и войско Ориджина пригодится на доброе дело. Кайрами-то хрясь по еретикам — любо-дорого!

Даже служанки, подавая на стол, робко спрашивали у господ:

— Добрый господин, а как же теперь Минерва-то?.. Временная владычица — это что получается? Придет время, и ее тоже скинут, как Адриана?..

И вот отрада: все дискуссии шли абсолютно мирно. Зимою гибель Адриана и воцарение Минервы сопровождалось жаркими политическими дискуссиями, сквернословием, битою посудой. На сей же раз в ключевых вопросах общество пришло к согласию: еретики с Кукловодом — зло; Ориджин будет молодцом, если разделается с ними; Адриан воскрес поздно, теперь от него меньше толку, чем бед. Приятное единодушие сплотило людей и стерло все барьеры. Никто никого не гнушался, беседы велись невзирая на чины и звания. Даже вошла в моду традиция: вместе с приветствием сразу высказать какое-нибудь коротенькое мненьице.

— Голубка, мне кофию… Минерва весьма неплоха на троне, ее еще оценят да попросят остаться.

— Доброго утра, сударь. Скверно мне спалось, все тревожилась о смуте. Хлебнем мы печали из-за двоевластия.

— Купаетесь, сударыня? Позвольте составить вам компанию. Я размышлял о Кукловоде и не верю, что он и есть приарх Альмера. Возможно, приарх оказывал содействие, но чтобы сам!..

Однако троица беглецов избегала участия в дискуссиях. Дороти тонула и захлебывалась в пучинах своей памяти, пряталась от людей, потребляла много ханти, совсем не пьянея от него, а только становясь мрачнее. Карен волновалась не о политике, а о больных душах своих спутников. Нави же прислушивался к разговорам и даже порою задавал вопросы, но они касались настолько неважных нюансов, что настораживали собеседника.

— Сколько в точности еретиков атаковали гробницу? В котором часу они ее покинули?.. Этот Предмет, который они украли… вы не знаете, там кулон висит на нити или прямо в воздухе?.. А вот граф Шейланд — как его здоровье? Не хворал ли он в последние месяцы?

Своею склонностью говорить о глупостях Нави быстро распугал людей. Только хозяин гостиницы с прежнею охотой принимал его.

— О, сударь! Глядите, что я приготовил для вас. Атлас «Крупнейшие сражения 1724–1774 годов», дополненный схемами. Присаживайтесь, глядите, наслаждайтесь! Если желаете моих комментариев, то я к вашим услугам!

Легко понять хозяина: он мало смыслил в политике и религии, зато любил посудачить о войне. В дни, когда все помешались на еретиках да владыках, один лишь Нави соглашался слушать лекции о тактике.

— Вот, не угодно ли: битва за Бреймельский мост, решающее сражение Золотой войны. Обратите внимание на качество схемы: войска отрисованы с точностью до роты, все маневры снабжены отметками времени. А поверх наложена стратемная сетка — видите? По ней легко рассчитывать скорость: один квадрат — это марш пехоты за четверть часа.