Люди и города средневекового Севера

Овсянников Олег Владимирович

Скромная по своим размерам постройка 1647 г. положила начало каменному строительству в Архангельске, развернувшемуся в масштабах, еще не известных Русскому Северу. Безжалостный пожар 1667 г. уничтожил деревянную крепость, торговые помещения и посадские строения — «а в Архангельском городе и волею Божею ныне погорело...» ,2. В порубежном городе необходимо было незамедлительно отстроить крепость и торговые помещения.

В том же 1667 г. был «учинен чертеж», «как у Архангельского города размер и основание торговых промыслов товарного складу, и Немецким приезжим дворам, также и городу и слободам стрелецким, и всех жилецких людей домом, чтоб со всяким добрым и пристойным устроением как городовой крепости, так и гостиным и желецким дворам от всякого противного припаду безопасно и осторожно устроенным

быти» .

Весной 1670 г. надлежало подрядить «у Архангельского города на острожное и на всякое строение» подрядчиков, но никто не подрядился, т. к. лес можно было доставить только по зимнему пути — «кроме зимнего пути лесу на Двине добыть не можно». Лес на постройку нового острога был доставлен лишь в 1671 г., а сам острог поставлен к январю 1672 г. Все деревянные постройки носили временный характер. Основной объем работ заключался и строительстве каменных гостиных дворов и каменного «города».

К сожалению, исходный чертеж, присланный из Москвы, не обнаружен, но по описям хода работ можно представить основные его моменты. Каменные гостиные дворы представляли по плану вытянутый четырехугольник 200X90 сажен, фасадом обращенный в сторону Северной Двины. Сооружение имело трехчленное деление — Русский и Немецкий гостиные дворы (80 X 90 саженей) с северной и южной сторон, в центре площадь с таможней, церковью и поварнями. Отдельно от комплекса гостиных дворов, недалеко от них, планировалось поставить каменный «город». Таким образом, чертеж 1667 г. сохранил планировку берегового пространства, существовавшую до пожара (новые гостиные дворы и «город» должны были стоять на старых местах).

Работы по строительству гостиных дворов начались зимой 1668 г. (В царских грамотах непрестанно указывалось на первоочередность сооружения именно гостиных дворов, а не города — «а наперед города велено строить гостиные дворы»). В 1670 г. в подмастерья каменного строения были направлены Олексей Марков и Михаил Мартынов, а в 1671 г. сюда был прислан Дмитрий Старцев.

Уже в ходе работ, в декабре 1671 г., подмастерье каменных дел Дмитрий Старцев отвез в Москву два чертежа — «что сделано» и чертеж с подписью воеводы Нестерова и дьяка Михайлова с предложением на гостиных дворах Русском и Немецком «...по стенам и по углам сделать семь башен, а сверх амбаров по стенах круг обеих гостиных дворов сделать бы зубцы... вместо города, а на старом бы городовом месте каменного города вновь не делать...» 14. Оба чертежа «писал иконник Ондрюшка Ондреев», за что и получил 24 алтына. Работы по чертежу, одобренному в Москве, начались в 1672 г. и продолжались до 1684 г.

Одной из причин, побудившей «совместить» строительство гостиных дворов и каменного «города», явились трудности, с которыми пришлось столкнуться в ходе работ, и в первую очередь недостаток каменщиков. Нехватка их на Двине ощущалась еще в 1647 г. Однако работы второй половины XVII в. не шли ни в какое сравнение с постройкой небольшой каменной палатки. По царскому указу в новом строительстве должны были принять участие присланные каменщики из Переславля Залесского, Ростова, Ярославля, Костромы, Вологды и Белоозера, но в 1670 г. на Двине «объявились» из 122 только 64 каменщика, а остальные

от хлебной скудности все разбежались неведомо где, иныя померли».

План Архангельска XVIII в.

Несмотря на усилия центральной власти увеличить число приписных каменщиков, оно не поднялось выше 83. Нехватка в каменщиках заставила наиболее полно использовать рабочую силу в вотчинах северных монастырей. «А есть, государь, каменщики на Двине Сийского монастыря в вотчине, Евдокимко Ларионов с товарыщи, десять человек и тех каменщиков без твоего государева указу мы к каменному делу взять не смеем»,—писал царю двинский воевода. Удачно поданная мысль была подхвачена, и с мая 1671 г. на стройке работали 69 приписных каменщиков, 17 вотчинных каменщиков Сийского и Николо-Корельского монастырей, 11 каменщиков «вольного найма» из разных городов и 109 учеников «каменного дела». Были вызваны даже из «Кашина Калязина монастыря» 9 каменщиков, но на

Двине они так и не «объявились». Все каменщики получали поденный корм, который не только в разные годы, но и в течение строительного сезона не был одинаков — от 6 до 10 денег «на день». Воеводские «росписи» всегда четко разграничивали группы рабочей силы — приписные, вотчинные, вольнонаемные, ученики. Все остальные категории строительных рабочих получали «за поденный найм» или работали по подрядам.

Наиболее многочисленной группой были выполняющие «всякую работу» поденные работные люди, на день число их достигало 200—400 человек. Они копали рвы, били сваи, подносили материалы, очищали территорию стройки. Работные люди получали по 6—8 денег «на день», подростки по 2—4 деньги. По поденному найму работали те артели плотников, которые находились у «кружального дела» (т. е. устанавливали леса). В 1673—1674 гг. этой работой занимались архангельские плотники и холмогорские стрельцы: Петрушка Бугаев «с товарыщи», Андрюшка Трофимов «с товарыщи», Оброска Аврамов «с товарыщи».

Крупные подрядные работы выполнялись на Кузнечихе (сейчас входит в территорию Архангельска) «у кирпичного заводу» и на Орлецах, где добывали строительный камень и жгли известь. Наконец район гостиных дворов превратился- в грандиозную строительную площадку. Сюда были подвезены лес, тес, кирпич, камень; к площадке со стороны реки вели подъездные «мосты». Сложная система подрядов хорошо прослеживается на кирпичном производстве, где различные подрядчики возили к кирпичным сараям глину и песок, поставляли дрова для обжигательных печей, выделывали кирпич, отвозили его к месту строительства. В Орлецах, наряду с рабочими, нанятыми по подряду воеводой, взял подряд иноземец Кондратий Нордерман, в свою очередь нанимавший работных людей. Там, кроме жжения извести, ломали камень (бутовый) и тесали камень («тесанный стеной», «тесанный мостовой»).

Строительство потребовало огромного количества лесных материалов, поставку и обработку которых производили подрядчики. Исключительно по подряду работали кузнецы, в одиночку или артелями. В документах 1668—1673 гг. упоминаются некоторые артели кузнецов: Сенка Поздеев «с товарищи», Ивашка Востроносое «с товарищи», Якушка Микулин и Алешка Верещагин «с товарищи», Лешка Кокорин «с товарищи» и др. Желание воеводы перевести архангельских и холмогорских кузнецов «на корм» не нашло у них сочувствия.

Во всех звеньях строительства, а также производства и доставки строительных материалов непосредственно на строительной площадке находились воеводские «дозорщики» и подьячие — 8—11 человек. Они наблюдали за качеством и объемом произведенных работ и выполненных подрядов.

Деревянный Архангельский город (на изображении 1694 г.).

Большая часть работ, произведенных в Архангельском городе в XVII в., явилась, по существу, грандиозной системой подрядов, в которой в роли главного подрядчика от лица государства выступал представитель власти — двинский воевода. Если в предыдущих крупных строительствах Московского государства к наемной рабочей силе прибегали как к дополнительной, то документы строительства в Архангельске представляют собой беспрецедентный случай использования в XVII в. многочисленной армии вольнонаемных рабочих.

Начиная любое строительство, двинский воевода был вынужден отдавать приказы: «биричем велели кликать по многие дни, чтобы... охочие люди шли подряжатца повольною ценою...» Подрядчики могли отказаться от выполнения подряда, если он их не устраивал. Так случилось с подрядом «на острожный лес» в 1670 г., так отказались от подрядов холмогорские кузнецы, когда им предложили низкую цену за работу. Это было возможно лишь при тех социально-экономических условиях, которые сложились на Русском Севере, где не было крепостного права, жестких тисков феодально-помещичьей зависимости, в которых находился среднерусский крестьянин. В грандиозной архангельской стройке, кроме посадских людей стрельцов, принимали широкое участие «уездные двинские люди», т. е. крестьяне. Подряд мог быть взят не только на посаде, но и в деревне.