Люди и птицы
Шрифт:
– Может, я лучше на кухне покурю, а?
Вова, глядя на нее с подозрением, сказал:
– Нет, ничего… кури здесь.
– Ладно. Я быстро. И я в скором времени брошу. Давно уже собираюсь.
– Я молчу. Кури себе на здоровье.
Он смотрел на нее теперь очень задумчиво.
Таня еще потянула время и села обратно на край дивана. Вова решительно выдвинулся в ее сторону, но в этот момент Таня громко сказала:
– Нет, ну что ты несешь? Что ты несешь?! Это же невозможно слушать!
Она обращалась к телеведущей. Взяла пульт и начала щелкать кнопкой.
Тут Вова расхохотался. Потом вытянул ноги поудобнее и предложил:
– Слушай, а может, тебе выпить? Есть водка?
От изумления Таня приоткрыла рот.
– Сначала я думал,
Узнав, что он знает, что она парится, Таня стала париться еще больше и начала подумывать о том, чтобы выпрыгнуть из окна. Перспектива оказаться распластанной на асфальте внезапно показалась ей привлекательной. Но Вова вдруг оказался рядом. Прижал ее к себе и зашептал в ухо:
– Заяц, не расстраивайся. Ты мне нравишься еще больше… такая. Мне нравится, что после ванны ты сразу заворачиваешься в полотенце.
Он, наверное, думал, что это такая девичья скромность.
– С тобой каждый раз, как первый… Как будто бы все сначала…
И он стал расстегивать на ней пуговицы, гладить живот, стягивать белье, класть ее руки туда, куда ему нужно. Как в первый раз. Как во второй. Как в третий. Как во все предыдущие разы.
Потом они просто лежали рядом. Телевизор работал без звука, и за окном была темнота без звезд. Подвывал ветер, скрипели вагоны на железной дороге и сонным голосом говорила в репродуктор дежурная по станции: «Абы! Абыбыбывабыбы!» Какие-то серые существа без глаз, словно бы войлочные, похожие на глупые банные шапки, заглядывали через окно.
– А Митя с кем? – спросила Таня тревожно.
– С бабушкой. Не волнуйся.
Успокоившись, Таня подложила руку под голову. Вова неотрывно смотрел на нее, а Таня разглядывала потолок, на котором не было ничего, кроме небольшой, самой обыкновенной трещины. Не зная, что может ей встретиться во взгляде мужчины, Таня избегала возможности узнать.
Собственные огромные чувства переполняли ее.
И поэтому она ехидно сказала:
– Ты вообще представляешь, как тебе повезло? Тебя полюбила такая девушка, как я.
Вова прыснул:
– Блин, вечно ты прикалываешься…
И стал ее щекотать. А Таня и не думала прикалываться – просто не умела по-другому выражать то, что было внутри.
– Слушай, а давай зайдем к твоим родителям? На днях как-нибудь? Интересно было бы познакомиться.
Это предложение застало Таню врасплох. Она простонала:
– О, нет…
Ни за что на свете. Можно себе представить, какой фурор произведет появление Тани с мужчиной. Тем более с таким мужчиной. Не говоря уже о том, что все они получат доступ к ее личной жизни. И… там будет Лиза.
Вова правильно оценил ситуацию. Посмотрел на нее внимательно и попросил:
– Тогда расскажи мне о них.
– О ком?!
– О твоей семье.
Таня не знала, как рассказывать о семье. С чего начать. Что опустить. Что подчеркнуть.
– Я… Нет, не так. Они… Тоже черт-те что. Я не… Хм.
Вова приподнял брови.
– В общем, мама у нас всегда была мадам «Нельзя», а папа был мистер «Можно». Хотя на самом деле разницы между ними особой не было. Они всегда были такими… эмоционально незрелыми. Как будто они не родители, а дополнительные брат и сестра. Обидчивые, легкомысленные, непредсказумые. Никаких педагогических задач, ну хотя бы минимальных. Понимаешь? Замечать, например, в ребенке нормальные человеческие реакции и поощрять их. Задавили кошку – ребенку должно быть жалко. Если ему самому не жалко, надо подсказать как-то… ну я не знаю.
Таня пожала плечами.
Да, так обязаны поступать родители. На прошлой неделе Макс схватил Лизу за горло, начал душить ее и одновременно бить головой об угол стены. Лиза умудрилась расцарапать ему лицо и так укусить за бицепс, что синяк был потом натурально черного цвета. А началось все с того, что когда-то давно Таню отправили жить к дедушке с бабушкой. Туда, где были белые мазаные дома, слепящее солнце, подсолнухи, желтая пыль, розово-белые яблоки. Вернувшись в Москву готовой поступать в первый класс, Таня встретила
13
Показательной была следующая история, которую Макс запомнил лучше всего. Но запомнил неправильно, потому как именно в этом отдельном случае Лиза была невиновна. Ей было тогда четырнадцать лет, а Макс только пошел в первый класс. Они остались дома втроем с Лизиным одноклассником-ухажером. Макс выпендривался и надоедал; Лиза не могла успокоить его привычными методами, поскольку при посторонних блюла свой имидж. В шутку она стала давать ему пинка, а Макс, смеясь, нырнул вниз, чтобы его избежать. Удар коленкой пришелся ему прямо в глаз. И когда через две секунды Макс встал, глаз его начал раздуваться невероятными темпами, прямо как в фильмах ужасов, и превратился в наполненный кровью шар размером с кулак. Лиза стала орать благим матом, но одноклассник не растерялся и строго сказал: «Молчи, дура – не пугай ребенка». Принес из холодильника лед и оказал первую помощь. Правда, шар не уменьшился. Когда пришла мама, ее подготовили, пока она раздевалась в прихожей. В обморок она не упала – просто повезла Макса в Морозовскую больницу. К счастью, увечье прошло без последствий. Для глаза.
Вообще-то его лупила не только она, так как он постоянно всех раздражал. Мама однажды разбила об его голову твердый каблук домашнего шлепанца. Папа отвесил ему щелбан, от которого у Макса возникла на черепе вогнутость. Однако за следующие несколько лет Макс догнал по размерам Лизу, и теперь ей приходилось несладко. Он выделил ее как объект всепоглощающей ненависти, как отравителя детства, и стал провоцировать ее на драки. А в последнее время он начал качаться и превратился в здоровенного мужика. Лиза обычно визжала, пытаясь отбиться:
– Почему ты решил, что только я тебя била? Тебя все били!!! Почему только я?
Говорить «все», конечно же, было некорректно. Таня его ни разу пальцем не тронула.
Таня посмотрела на Вовин сосок в окружении смуглой кожи и смутилась. Сделала вид, что этот взгляд был случайным. Ей очень хотелось взглянуть и на другие части его тела, но она не решалась.
Вова спросил:
– А кто из них считался главнее? Мама?
Таня вздохнула:
– Периодически. Главой семьи был всегда тот, кто больше всех зарабатывал. Какое-то время главной была мама. Папа – позже, но этот период довольно быстро закончился. Потом Лиза устроилась на работу в рекламное агенство. Подозреваю, что был еще некий приработок… Она гребла просто тонны денег и страшно всеми помыкала. А потом я от них съехала и теперь не в курсе нюансов.
Вова захохотал. Он долго смеялся и даже начал икать. Все это время Таня беспрепятственно им любовалась, пока он не вытер слезы.
– Я просто представил, – простонал Вова, – такую семейку… Надо обязательно с ними познакомиться. Узнать, как все обстоит на самом деле.
Вообще-то Таня надеялась достичь противоположного результата.
– Ты что, мне не веришь?
– Верю, верю… Просто… ну, я не знаю.
Он начал расспрашивать ее о Лизе подробно. Ему, как и всем остальным, казалось, что иметь близнеца потрясающе интересно. Таня отвечала по возможности вежливо, но неинформативно. Наконец, после глупейшего предположения Вовы, будто жить близнецам ровно в два раза легче (ведь можно делиться проблемами и одеждой!), Таня не выдержала: