Люди и птицы
Шрифт:
Таня с готовностью согласилась:
– Да, мне вообще говорят, что я странная. Почти все [10] .
Они посмеялись. На прощанье Наташа сунула ей еще пирожок.
– Ну, приходи завтра с утра. Начнем новую жизнь! Ура!
Упоенная перспективами новой жизни, Таня улетала на крыльях счастья. Но услышала на лету, как недовольный женский голос прокричал:
– Загладина, гони кофеварку! Виноградова вышла из отпуска и требует ее обратно. Кстати, ты фильтры купила?
10
Тане довольно часто приходилось слышать подобное. Иногда она задавалась вопросом, почему ей непременно следовало быть такой, какой ее хотят видеть. Ну уж если так вышло, что она вот такая Таня – ну пусть будет, а? Но потом она приходила к мысли, что все они совершенно правы. В конце концов, должны
На бульваре она села на скамейку. Там, под солнцем и шумной листвой, исчез магнетизм полноватой девушки с яркими глазами, и Тане вдруг стало ясно, что в сказанном ею не было и полслова правды. Значит, и новой жизни пока не будет. Таня с ужасом наблюдала, как в ее голове стали всплывать и по-новому поворачиваться детали, которые она, зачарованная, принимала за чистую монету. Текущий Наташин муж: живет в Америке, занят в производстве текстиля, прилетает к ней практически каждые выходные. («Перелет как минимум десять часов. За два часа быть в аэропорту, час-полтора получение багажа, час на такси, все умножить на два… Значит, приезжает к ней каждые выходные на час. Довольно плохо рассчитано, для вранья».) Между ними сейчас все сложно: хотели зачать ребенка, но не выходит. Она уже три года лечится от бесплодия. При этом не хочет ехать в Америку, а он не желает жить здесь. А у него, между прочим, в Москве умирает от рака мама, за которой Наташа ежедневно ухаживает! Хотя до этого она говорила, что все вечера и ночи проводит в интернете, рыщет по литературным ресурсам и спит из-за этого два часа в сутки. А чего стоит исписавшийся Пелевин, который предложил Наташе наваять за него пару рассказов в обмен на помощь в литературной карьере? Она, разумеется, отказалась…
У Тани было такое чувство, как будто она все утро общалась с палтусом. В красном пушистом свитере. И собиралась отдать ему в руки свою судьбу [11] .
Глупая, глупая Таня. Рыжая дура. Мозгов бы тебе побольше.
В метро Таня спустилась, истерзав себя практически до тошноты. Идиотка. Таких людей она встречала не раз и не два. Рассказывающих небылицы. Пускающих пыль. Самоутверждающихся за счет дураков, которые верят им. И что? Все равно продолжала попадаться.
11
Полезный совет № 3: учитесь врать. Это не так-то легко. Если не продумывать детали и не запоминать в точности, что и кому вы врали, человек с интеллектом рано или поздно обнаружит очковтирательство. Во-первых, это ранит его чувства, во-вторых, с вами могут перестать общаться. Так что укрепляйте память, делайте мнемонические упражнения.
Рядом с ней села женщина в кожаной куртке, с конопатым и не очень умным лицом. В руках ее был детектив в мягкой обложке и бутылка пива, из которой она регулярно отхлебывала. Через несколько станций освободилось место с другой стороны от читающей, и к нему быстро подбежал взрослеющий мальчик. Сел, наклонился к женщине и стал возбужденно и с подвыванием говорить. Сначала Таня подумала, что сумасшедший подросток выбрал тетку в качестве жертвы и что-то у нее клянчит. Но та лишь осклабилась, по-прежнему глядя в книгу. Тогда мальчик занялся делом: достав из кармана бутылку спрайта, начал ее открывать. Движения его были резкими и неточными. Вдобавок он был чрезвычайно худ. Видимо, ощутив, что за ним наблюдают, он испуганно оглянулся на Таню. Затем трогательно склонил голову на теткино плечо и затих.
У Тани сразу же запершило в горле. Она перевела взгляд на штаны мальчишки – по-жалкому, по-китайски модные. И давно не стиранные. На его тонкую курточку. Тетка все так же не обращала на него внимания. В то время, как его сверстники старались изо всех сил быть крутыми и производить впечатление на девчонок, этот мальчик публично любил вот такую мамашу. Клал ей голову на плечо. Таня не вынесла этой сцены: встала и вышла на следующей остановке.
Она презирала себя и свою чувствительность. Ну почему она не может просто сесть и доехать до дома, как все нормальные люди? Доехать, наконец, и ото всех спрятаться.
Таня пропустила несколько поездов. Люди толкали ее или фыркали, проходя мимо. Подошел состав необычного цвета и показался ей более жизнерадостным, чем предыдущие. Она вошла в вагон и села на свободное место – только потому, что вошедших сразу принимаются разглядывать, и тем, кто стоит, достается больше. Сама она постаралась ни на кого не смотреть. Но почти против воли начала наблюдать за двумя пацанами лет двенадцати, которые толклись у дверей.
Один – пухлый, с ежиком на
Ездить в метро становилось все труднее.
Напротив Тани сидел мужчина. У него было длинное лицо, круглые глаза, полукруглые морщины под ними, как разводы на воде, и оттопыренные круглые уши. Он таращился на Таню по-рыбьи. Тогда она стала смотреть мимо, в окно: там показывали серые полосы и отражение Тани, как в комнате смеха.
Потом рядом с ней плюхнулась женщина и начала деловито копаться в сумке. Вытаскивать и рассматривать сделанные покупки. Колготки в коробочке, упаковку хмели-сунели, швейные иглы. В заключение она выудила с самого дна консерву «Печень трески» и стала вертеть ее в руках, не замечая, что банка приоткрыта и масло капает прямо ей в сумку. Таня с содроганием представляла, чем все это закончится. Она никогда, как некоторые доброжелатели на ее месте, не сказала бы: «Женщина, у вас из банки течет!» Потому как не смогла бы признаться, что сидит и глазеет на посторонних, изучающих внутренности собственных авосек.
Женщина тем временем обнаружила течь. Достав носовой платок, она снова стала перебирать содержимое сумки и вытирать коробочки и пакетики. Вокруг тут же распространился характерный запах.
Вова нагрянул спонтанно. В прихожей он сгреб Таню в кучу, чмокнул несколько раз куда попало – в лоб, в волосы, – потом отпустил и выразительно округлил глаза:
– Блин, я сейчас пешком шел от метро: транспорт стоял. Застрелили какого-то хачика, шаурмена. Он там лежит в луже крови, а эта фигня с мясом, прикинь, вращается… Ментов куча и…
– А-а-а….
Таня зажала уши руками.
– Ты чего? – изумился Вова.
– Не рассказывай мне об этом. Пожалуйста.
Таня старалась не читать про страшные вещи, не смотреть на упавших и на страдающих – потому что страдала потом сама и не спала по ночам [12] .
Вова пожал плечами и последовал за ней в комнату, пытаясь ухватить ее за какую-нибудь часть тела. Таня старательно делала вид, что этих попыток не замечает.
Потом они ели спагетти и смотрели кино про китайскую мафию. Тане необходимо было одно: знать, что он рядом, что его рубашка касается ее локтя. И она готова была смотреть что угодно, хоть целую жизнь. Хоть про окровавленных зомби или американские профсоюзы. Просто сидеть и слышать, как его вилка звякает о тарелку. Ощущать его дыхание рядом. Можно было откинуться на спинку дивана и исподтишка смотреть на него. На его профиль, красивее которого не бывает ничего на свете. На темные волосы, упавшие на лоб. На то, как он, приоткрыв рот и забыв о зависшей в воздухе вилке с едой, таращится на экран. И успеть отвести глаза до того, как он повернется, ощутив ее взгляд.
12
Однажды знакомая рассказала Тане о том, как ее живущие в Штатах родители вытащили из водостока опоссума. Видимо, животное зацепилось хвостом и двое суток провисело вниз головой в темной трубе, так как целых два дня родители слышали доносившиеся оттуда необычные шорохи. После этого Таня долго не могла успокоиться и воображала, как бедный опоссум висит на хвосте, и ему больно, и страшно, и голодно… В другой раз Таня наткнулась на документальный фильм и не смогла вовремя выключить телевизор. Речь шла о том, как в Уфе одиннадцатилетний мальчик возвращался домой из спортивной секции. На улице ему встретились два подростка на пару лет старше и потребовали денег. Денег у мальчика не оказалось, и тогда подростки отвели его в ближайший овраг, на речку. Там они засунули мальчика в воду и привязали его к дереву, а потом несколько часов измывались над ним, разбивая ему об голову бутылки и придушивая его веревкой, но не до конца. В какой-то момент мальчик взмолился: «Пожалуйста, перестаньте, я чуть-чуть полежу и сам умру…» Но подростки его все-таки задушили. Когда их потом спросили, зачем они все это делали, мучители затруднились с ответом… Посмотрев этот фильм, Таня не спала две недели.
Когда фильм закончился, Вова попрыгал по каналам и, не найдя ничего стоящего, отложил пульт. Внутри у Тани сразу похолодело. Вова придвинулся к ней и коснулся ее шеи губами.
– А! – вскрикнула Таня. – Вот она где! Я ее целый месяц искала, прикинь!
Она кинулась в угол комнаты и вытащила из-под комода книгу. Добавила драмы: прижала ее к груди, любовно погладила, затем приладила на полку к другим томам. Полюбовалась. Тут же сымпровизировала: взяла сигарету и закурила в окно, готовая, если понадобится, метнуться из комнаты вон.