Люди и птицы
Шрифт:
– Ой, дядь Саш! Как вам идет эта футболка! – воскликнула она неожиданно, так что кубик картошки брякнулся с его ложки в суп.
Саша жевал и пытался осмыслить происходящее. Точно. В последнее время Оксана сама шла на контакт. Он припомнил еще парочку ситуаций, когда она затевала разговор или вызывалась помочь с какой-нибудь ерундой.
Девочка отвела прядь волос с лица и выработала, как электростанция, лучезарную улыбку.
– Как ваша машина, дядь Саш? Все нормально?
– Надеюсь, что на этот раз все нормально. Тьфу-тьфу…
– Тьфу-тьфу-тьфу, – поддержала Оксана.
И продолжала
Саша затосковал. Он не знал, как и о чем говорить с ребенком.
– Эммм… Как дела в школе?
– Хорошо. Хотя… я не очень хорошо учусь.
– Да? Почему?
Она пожала плечами:
– Не знаю. Не получается.
Саше вдруг стало ее жалко – бесцветную, маленькую. Никакую.
– У тебя скоро день рожденья, что ли?
Оксана растерялась и стала смотреть вниз, на колени, теребить платье.
– Нет. Только через полгода будет.
– Может, тебе что-то нужно? Игрушку? Или там… платье?
– Нет, спасибо. У меня много платьев.
Она опять смотрела на него и улыбалась. Саша пробубнил:
– Ну круто. Что много.
Расправившись с супом, он начал жевать котлету. В ней чего-то не хватало, но он не сразу понял, чего. Падчерица наблюдала за ним:
– Несолено, да? Я сейчас.
Она вскочила и быстро вернулась с солонкой. Когда Саша тряс ею над котлетой, его осенило: Оксана вела себя в точности как женщина, желающая заполучить в свои сети мужчину. Она пыталась его обаять.
Эта предупредительность с ее стороны вряд ли равнялась симпатии. Вполне возможно, что Саша ей вовсе не нравился. С чего ей питать к нему добрые чувства? Он не обращал на падчерицу внимания, порой просто не замечал, даже когда она торчала перед глазами. Зато она, подрастая, начала понимать, от кого в этом доме зависит благополучие маленькой девочки. И теперь инстинктивно старалась расположить Сашу к себе. Тем более что облака ядовитого газа, наполнившие дом, токсичные отходы супружеской нелюбви, давно просочились и в детскую комнату.
Оксана начала собирать посуду.
– Наелись, дядь Саш?
– Ага. Спасибо.
А развалившаяся в кресле жена не удостоила Сашу и взглядом, когда он проходил мимо. «Хоть бы ты у своей дочери поучилась, дура…» – подумал он и неодобрительно покачал головой.
Ближе к вечеру Саша заехал на работу с инспекцией. Для вида: ему просто не хотелось оставаться дома. Там жена все отравляла своим присутствием, и он даже не мог думать спокойно.
Саша обошел цех, где узбечки и таджички управляли овощерезками, разводили водой уксусную кислоту и вымачивали сухой соевый продукт, называемый спаржей. Когда-то ему самому нравились все эти кислые грибы и баклажаны – теперь же от одного запаха становилось дурно.
Потом он снова оказался за рулем. И стал колесить по городу, обгоняя, глазея, газуя. Не двигаться или двигаться медленно, он не умел. Его подгоняло ощущение огромного количества возможностей, поджидавших буквально за каждым углом. От него требовалось только одно: не проворонить. Саше мнилось, будто он находится на пороге чего-то глобального.
Мелькали пыльные улицы, приземистые особняки, лупоглазые бизнес-центры.
Такие идеи Саша называл про себя остаповско-бендеровскими. Это значило, что даже ему самому они казались слегка идиотскими. Но он вспоминал биографии знаменитых антрепренеров и урок, который усвоил в процессе их чтения: великие бизнес-идеи многим поначалу казались дичью.
Сашина очередная придумка исходила из того, что миллионы людей мечтают остаться в истории, но не имеют возможности. Решить эту проблему проще простого. Нужно издать толстую книгу с отменной полиграфией (как вариант: с золотым тиснением) и разместить на каждой странице краткую информацию о том или ином человеке плюс его снимок. Мол, есть на свете такой-то Иван Иваныч, экспедитор, увлекается собиранием винных пробок, а у него жена, собака и дочь. И вот вам, пожалуйста, фото: пухлый жизнерадостный мужичок.
На соседней странице Елена Сергеевна, вдова, музработник; отменно готовит и любит индийские фильмы. Посмотрите, как ей идет нежно-розовый цвет.
И так далее. Все это – за определенную плату. Расставшись с небольшой суммой, ничем не примечательный человек получает место в коллективном фотоальбоме, среди своих современников. Книга распространяется по библиотекам, а также поступает в продажу; в будущем любопытный читатель возьмет ее в руки и станет рассматривать. Какие люди жили в начале двадцать первого века? Как они выглядели? Кого любили? О чем думали? Таким образом, память в веках Иван Иванычу и Елене Сергеевне обеспечена.
Все это следовало обдумать. Провести небольшой опрос и узнать, насколько интересной людям покажется такая затея. После чего опубликовать рекламу, хотя бы даже в газете «Из рук в руки», и нанять девушку, которая будет сидеть за компьютером, отвечать на звонки и вводить данные. А уж набрав достаточное количество кандидатов на вечность и взяв с них деньги вперед (скажем, по двести долларов с носа), заказать книгу в любой типографии. Простой, великолепный план!
Чрезвычайно обрадованный собственной неукротимой смекалкой, Саша заехал в пивной ресторан и отужинал шницелем с тушеной капустой, хотя было еще только шесть часов. Затем продолжил кататься по городу, размышляя о книге вечности. Если все сложится, можно будет наладить их регулярный выпуск. Мало, что ли, дураков на свете?
Саша уже видел себя во главе удивительной империи удивительных бизнес-проектов. Магнат, воплощающий самые небывалые ваши фантазии, берущий под крыло фриков и чудаков, покровитель мечтателей. Визионер, разбогатевший на маленьких и простительных человеческих слабостях. О нем будут писать в газетах, ставить его на обложки журналов. Он уже начал сочинять ответы на вопросы интервьюеров…
Однако в Сашины мечты то и дело вторгался посторонний образ – маленькой девочки с тревожным взглядом. Он возвращался к сцене с котлетой, как будто кто-то тащил его туда за шиворот.