Люди с гобеленов. Выбор сделан?
Шрифт:
Сигги села рядом с Ингрид и взяла в ладони лицо дочери.
– Замуж тебе пора! Никуда это не годится! – мать осмотрела худую, но крепкую, жилистую фигуру Ингрид. – Тебе нужна мужнина ласка!
Ингрид фыркнула, подтянув к себе платье.
– Нет-нет! Сначала мыться! От тебя пахнет, как от дикого зверя, девочка моя! – возмутилась Сигги.
«За столько дней, – подумала про себя Ингрид, – и я, и Рейван – оба пахли как дикие звери: промороженным мехом одежд. А ещё – дымом костра. Не по-звериному, мама, а очень
– Ты уже два года вертишь головой! – продолжала ворчать Сигги, – но послушай, Ри, когда ты выйдешь замуж и разделишь ложе с мужем, тебя наполнят любовь и привязанность. А дети станут смыслом твоей жизни! Ты слушаешь меня?
– Я ещё не готова, – выдавила из себя Ингрид, ощутив стыд от сокровенных чувств, всколыхнувшихся от слов матери, отголоски которых она уже успела ощутить в горах к чужому мужчине, к врагу. Но признаваться в этом ни себе, ни матери Ингрид не хотела. – Я не готова замуж, – повторила она.
– Что-то у тебя совсем женские дела не приходят, пора начать волноваться. Тебе нужно немедленно прекратить бродить по лесам и больше времени проводить с женщинами! Твоё полотно не доткано, а все уже по второму заканчивают.
– Кому нужно это полотно, мама?! У нас полно полотен!
– Ингрид, – устало вздохнула мать, потирая лоб, – пойми, в этих сражениях и охотах ты ничего не добьёшься: ты не добьёшься славы великого воина, потому что ты рождена женщиной и любой мужчина будет сильнее и выносливее тебя. Ты всё равно не сможешь их превзойти. И потеряешь остатки всего женского, что есть в тебе. Посмотри, твоё тело совсем не имеет нужных форм! Как ты будешь рожать детей? И лицо твоё, как шершавая корка, совсем обветрено!
– Отец сделает меня своим соратником! – не выдержала Ингрид, резко взмахнув руками. – И муж мне будет не нужен!
– Против богов ты говоришь, Ингрид! – опешила Сигги. – Одумайся, прошу тебя, дочка. Твой отец так сильно мечтает о сыне, что губит при этом дочь. Ты хочешь утолить его боль. Но не надо, Ингрид! У твоего отца ещё будет сын.
Глаза Сигги заулыбались, но губы оставались сдержанными.
– Ты что снова в бремени, мама?
Сигги кивнула, подавая дочери мокрую тряпицу.
Ингрид нахохлилась и приступила отирать лицо и шею.
– Извини, что заставила тебя волноваться, – тихо произнесла она.
– Я всегда буду волноваться о тебе, милая! И о твоём отце, – ответила Сигги, погладив Ингрид по голове. – Кстати, где он?
– Наверное, возится с мёртвым троллем, – сильнее нахохлилась Ингрид.
– Вы убили тролля?! – удивилась Сигги, подав дочери платье.
– Не мы. Его убил Рейван… – голос Ингрид понизился, она с трудом сдержала новую волну подступивших слёз.
В зале послышались усталые тяжёлые шаги, сминающие солому, которой был устлан пол. Ингрид узнала отца. У занавеси шаги затихли.
– Здравствуй,
– Входи, – ответила Сигги и подалась к мужу.
– Скучал по тебе, – ван провёл ладонью по щеке жены, и та благодарно прижалась к нему, не в силах вымолвить больше ни слова стиснутым от любви горлом.
«Если бы у меня был такой муж, как отец, я бы тоже его так любила, как мать, – подумала Ингрид. – Но таких, как он, не существует! А замуж за нелюбимого я не пойду!»
Редкую ласку Ингвара к жене прервал громогласный голос с порога.
– Ингвар! – позвал нежданно явившийся гость.
Верховный ван улыбнулся, отстранил жену и вышел ему навстречу.
– Лютый! Ты вернулся?!
– Да, галинорец приехал ещё вчера, – ответила Сигги, насупившись.
Ингвар сошёлся в объятиях с крепким высокорослым гостем, пышная чёрная борода которого торчала во все стороны, а коса нагло болталась по спине. Они уселись за стол в большом зале.
– Дочь твоя жива! – донеслись до Ингрид обрывки фраз Лютого.
Она знала, что галинорец старался утешить отца, потерявшего младшего брата.
Из всех соратников Лютый был для Верховного вана самым близким. Они с Ингваром часто вели долгие разговоры, расположившись у огня. Помимо преданности Ингвар высоко ценил в Лютом силу и ярость, благодаря которым тот слыл лучшим из воинов среди риссов, несмотря на то, что был чужеземцем.
Сигги сунула в руки Ингрид кружки с хмельным мёдом и блюдо с запечённым мясом, чтобы дочь поднесла их отцу и его гостю.
– Здравствуй, Ри! – шумно вздохнул Лютый, растопырив ноздри, и оглядел Ингрид с ног до головы.
Ингрид неуютно чувствовала себя в платье после длинного похода и опустила глаза перед насмешливым взглядом галинорца.
– Здравствуй, Лютый, – тихо поздоровалась она.
Ингрид боялась заглядывать Лютому в непроглядную черноту глаза и боялась заговаривать с ним. Её пугало его прошлое. Он пережил всё выжегающую войну с набулами, падение Галинорского царства, потерю близких и порабощение своего народа. Лютый провёл много лет в рабстве в Харон-Сидисе, из которого умудрился бежать к риссам. Лишь боги знали, что ему пришлось пережить и кого потерять.
– Проклятье, Ингвар! Известия о несчастье полстраны всколыхнули, – продолжил Лютый, переведя взгляд на вана. – Как узнал, я сразу заспешил домой. Думал, все погибли, но, видимо, тролль, что спустил лавину, учуял в юном охотничке бабу и приберёг для другого!
Лютый усмехнулся. Ингвар сжал челюсти, но не имел душевных сил усмехнуться в ответ.
Ингрид поставила на стол перед отцом кружки, мясо и спешно отошла к матери, присев на низкую скамейку у горящей чаши.
– Хильда сказала, у твоего младшенького Гуннара первый зуб показался, – сказал Ингвар новость соратнику. – Ты ещё не видел их?