Людоед на первом этаже
Шрифт:
– Эй, Малколм, - внезапно позвал Дуглас.
– Кто был правым полусредним в «Шеффилд Уэнсдей» [5] в 1948 году?
Каспару и во сне не могло привидеться, что Малколм знает такие вещи. Он не имел ни малейшего представления. Всё равно, как если бы Дуглас спросил у него на китайском про яичницу.
– Не знаю, - ответил он.
– Я забыл.
– Ты это брось, - сказал Дуглас.
– Вчера ты знал.
– Но с тех пор у меня случился… случился провал в памяти, - в отчаянии придумал Каспар.
–
5
Английский профессиональный футбольный клуб из Шеффилда, один из самых старых и титулованных в Англии.
– У детей не бывает инсульта, - сказал Дуглас.
Он поднял взгляд и в первый раз пристально осмотрел дрожащего Каспара.
– Ты опять играешь в скрытность? Я думал, что исцелил тебя от этого.
– Нет-нет, - ответил Каспар.
– Это амброзия, или как там. Для этого есть название.
– Амнезия, - поправил Дуглас, пристально глядя на Каспара.
– Что ты замышляешь? Опять сотворил что-нибудь глупое с этим химическим набором?
– Нет… Ну, в некотором роде.
Дуглас, выглядя весьма угрожающе, начал подниматься со стула. Каспар отодвинул свой назад и напряг ноги, приготовившись.
– Нет. Я ничего не сотворил.
– Я говорил тебе не делать этого, когда меня нет!– проревел Дуглас.
Его стул опрокинулся, и он кинулся вокруг стола к Каспару. Каспар отбросил свой стул с пути. И должно быть, что-то в том, как он увернулся или посмотрел, было неправильным. Дуглас остановился и насупил брови, снова изучая его.
– Что здесь происходит?
– спросил он.
– Я выбью это из тебя, даже если мне придется порвать тебя на кусочки!
И он снова ринулся на Каспара.
Каспар увернулся от него и бросился убегать по комнате. Но когда кто-то столь большой, как Дуглас, решительно настроен схватить кого-то размера Малколма, в конце концов он своего добьется. Дуглас схватил Каспара у самой двери. И сильно потряс его.
– Давай. Признавайся, - потребовал он.
– Ты который из них? Что ты сделал с Малколмом?
– Я Каспар, - признал Каспар — так четко, как позволяла ему бешено мотающаяся голова.
– А он — я. И он тоже в этом виноват.
– Ты… - начал рычать Дуглас.
Открылась дверь.
– Дуглас! – воскликнула Салли.
– Что, во имя всего святого, ты делаешь с бедным Малколмом?
Дуглас, по-прежнему крепко держа Каспара за руку, стал очень корректным и сдержанным.
– Я ничего не делаю с Малколмом, - довольно-таки правдиво ответил он.
– Тогда почему ты так грохочешь, кричишь и трясешь его?
– спросила Салли.
– Тебе следует быть осторожнее. Он гораздо меньше тебя.
– Я знаю, - вежливо согласился Дуглас.
– Я не причинил ему боли.
– Пока, - произнесла Салли.
– Хватит, Дуглас. Когда я вошла, ты выглядел так,
– Но я не собирался, - ответил Дуглас.
– Малколм, - спросила Салли Каспара, - с тобой правда всё хорошо?
Каспар хотел бы ответить: «Нет! Спаси меня!» Но не посмел – не когда Дуглас держал его руку.
– Я в порядке, - произнес он высоким чопорным голосом Малколма.
Салли перевела взгляд с одного на другого.
– Ох, почему вы двое всё время такие сдержанные и встревоженные?
– с отчаянием спросила она.
– Порой я думаю, что бесполезно пытаться узнать вас. Вы просто не хотите идти навстречу, да?
Каспар нашел эту откровенность Салли смущающей. Для Дугласа, знающего, что он держит Каспара, а не Малколма, она была еще хуже. Его лицо побагровело.
– Возможно, дело в наших шотландских предках, - неловко предположил он.
– Думаю, у меня просто такой голос, - поспешно заявил Каспар, надеясь, что мать поймет намек и догадается, что ему нужна помощь.
Салли не поняла, хотя и уловила срочность.
– Я так и подумала, Малколм, - доброжелательно произнесла она и повернулась, чтобы уйти.
Каспар потерял надежду. Однако Салли просто обдумывала ситуацию. Она задержалась у двери и повернулась обратно.
– Малколм, спустись поговорить со мной, пока я глажу. Мне не помешает компания.
Каспар посмотрел на Дугласа. Очень неохотно Дуглас отпустил его руку и одарил угрюмым взглядом за спиной Салли. Каспар не смог подавить торжествующую улыбку, когда последовал за Салли на первый этаж.
Глава 8
Следующий час или около того Каспар провел за кухонным столом, пытаясь складывать рубашки и разговаривая с Салли, в то время как из радио позади них уютно доносились тихие звуки музыки. Каспар болтал, с удивлением понимая, что нет никакой разницы из-за того, что он сейчас под видом Малколма. Его мать общалась с ним точно в такой же манере. Он подумал, что должен рассказать об этом Малколму.
Наконец, когда последняя рубашка была сложена, а гладильная доска убрана, Салли сказала:
– Что ж, думаю, тебе пора идти спать. Я получила удовольствие от нашего разговора.
Посмотрев на нее, Каспар понял, что это правда. Она выглядела гораздо менее уставшей и измученной, чем обычно. Так что он пожелал ей спокойной ночи и тихо ушел наверх.
Он решил, что делать. План состоял в том, чтобы пробраться в комнату Гвинни и объяснить ей. Поскольку он уже признался Дугласу, это казалось справедливым – и Гвинни, скорее всего, не будет смеяться, как Джонни. Настоящая трудность состояла в том, чтобы пройти через лестничную площадку так, чтобы Дуглас не услышал. Каспар никогда еще не передвигался настолько бесшумно. Он крался по лестничной площадке, словно вор, радуясь, что у него сейчас легкие ноги Малколма. Из комнаты Дугласа не доносилось ни звука, ни единого признака, что он услышал. С огромным облегчением Каспар добрался до следующего лестничного пролета и помчался к безопасности комнаты Гвинни.